По
своей любви и доброй воле преподобный поистине был мучеником. Но хотя
он и желал пострадать за имя Христово, мученичество, однако, не было
ему суждено, так как Господь для пользы Своего стада хранил учителя и
наставника Антония. Он открыто обнаруживал свою преданность святым
мученикам: соединенный с ними узами неразрывной любви, прислуживал им,
когда они были в оковах, сопровождал их на суд, являлся пред лицо
мучителей и, не скрывая, что он христианин, прямо как бы домогался,
таким образом, пострадать за Христа. Однако, никто не осмелился поднять
на него руку, потому что так было угодно Богу, хранившему жизнь
Антония, которая была полезнее для людей, чем его мученическая смерть.
После того как претерпел мученическую кончину святейший Петр,
архиепископ Александрийский, и гонение прекратилось, блаженный Антоний
возвратился в свой прежний монастырь и, подражая в течение всей
последующей жизни святым мученикам в вере и надежде, изнурял свое тело
особенно строгими подвигами и постоянным бодрствованием. Нижнею одеждою
его была власяница, верхнею кожаный плащ. Тела своего он никогда не
омывал, кроме разве тех случаев, когда нужно было переходить чрез воду,
и до самой смерти его никто никогда не видал наготы его.
Однажды,
когда он пребывал в уединении и, затворившись в своей келью, никого не
принимал, пришел к нему с бесноватою дочерью военачальник Мартиниан. Он
стал стучаться и умолять преподобного выйти вон помолиться и помочь его
страждущей дочери. Антоний, не отпирая дверей, выглянул сверху и сказал:
-
Зачем ты обращаешься к моей помощи? я смертен, как и ты, одинаково мы
оба немощны по природе. Если веруешь во Христа, которому я служу, то
ступай, помолись по своей вере Богу, и дочь твоя выздоровеет.
Мартиниан
уверовал, призвал имя Христово и пошел домой с тотчас же исцелившейся
дочерью. Господь совершил много и других чудес чрез раба Своего
Антония. В Евангелии Он обещал: "Просите, и дано будет вам"
(Мф.7:7), и согласно с этим, найдя человека, достойного его благодати,
не отказал ему и в чудотворной силе: много бесноватых лежало пред
входом в его келью, - так как двери ее были заперты, - и все они
получали исцеление по его богоугодным молитвам. Антоний увидел, что эта
многочисленность посетителей препятствуют ему пребывать в излюбленном
им безмолвии; с другой стороны, он опасался, чтобы его собственный ум
не начал превозноситься обилием совершаемых чрез него знамений, - и вот
он задумал идти в верхнюю Фиваиду, где он никому не был бы известным.
Взяв хлеба, он сел на берегу реки и стал поджидать корабля, чтобы
переплыть на другую сторону. Вдруг он услышал голос свыше, который
спрашивал:
- Антоний! куда и зачем ты идешь?
Не смутившись, так как уже не в первый рас слышал такой голос, Антоний бестрепетно отвечал:
-
Так как люди не дают мне здесь покоя, то я решил отправиться в верхнюю
Фиваиду, чтобы не побуждали меня делать то, что превышаете мои силы, и
чтобы не нарушали моего безмолвия.
-
Если пойдешь в Фиваиду, - продолжал голос, - то в еще большей степени
должен будешь претерпевать те же затруднения. Если же действительно
хочешь подвизаться в строгом уединении, то ступай теперь во внутреннюю
пустыню.
- Кто же укажет мне дорогу туда, потому что место это незнакомо мне? - спросил Антоний.
В
ответ на это, голос указал ему на сарацин, которые обыкновенно ходили
этою дорогою в Египет для торговли. Теперь они возвращались уже назад,
и Антоний, подойдя, стал просить их, чтобы они взяли его с собою и
довели до пустыни. Они охотно согласились, видя в Антоний посланного
Самим Богом спутника. Проведя три дня и три ночи вместе с сарацинами в
пути, блаженный Антоний встретил весьма высокую гору, из-под которой
истекал источник хорошей воды; гору окружала небольшая равнина, на
которой росли несколько диких финиковых пальм. Антонию понравилось это
место, - как будто оно было указано ему Самим Богом, - и Тот, Кто
невидимо беседовал с ним на берегу реки, действительно, внушил ему
избрать эту гору для своего местопребывания. Взяв от спутников хлебов,
стал он жить на этой горе один, и с ним не жил никто. Сарацины, видя
его подвижническую жизнь, стали приносить ему хлебов, иногда же он имел
некоторое скудное утешение и в финиках диких пальм. Впоследствии же,
когда братия узнали о его местопребывании, то стали с любовью, как дети
- отцу, присылать ему пищу. Но Антоний, видя, что доставляешь братьям
труд и, желая избавить их от такого труда, упросил одного из пришедших,
чтобы он принес ему заступ, мотыку и небольшое количество семян. Когда
тот исполнил это, Антоний обошел гору и выбрал небольшое местечко,
пригодное для копания и посева, потому что для орошения его можно было
провести сверху воду. Взрыхлив здесь землю, он посеял зерна, и с того
времени он уже каждый год имел свой хлеб; работая, он радовался, что,
не отягощая никого, кормится в пустыне трудами своих собственных рук.
Но так как и там многие начали приходить к нему, то, для угощения
посетителей, он посеял еще несколько овощей: бобов, гороха и прочего.
Первоначально сюда стали приходить на водопой звери, которые топтали и
пожирали овощи. Однажды, когда они по обыкновению собрались сюда,
преподобный взял одного из них и, ударив его слегка прутом, сказал всем
им:
-
Зачем вы причиняете мне вред, сами не видя от меня никакого
притеснения? Именем Господним приказываю вам: ступайте от меня прочь и
не подходите сюда.
И
с того времени звери, послушные запрещение, уже не приходили больше.
Так уединенно жил преподобный, пребывая в молитве и непрестанных
подвигах. Впрочем, движимые любовью к старцу, братия приходили к нему и
старались чем нибудь послужить ему. Каждый из них приносил маслин и
елея или чечевицы и других овощей, умоляя подкрепить свое; одряхлевшее
от старости тело. Сколько должен был перенести блаженный, живя там,
нападений, как об этом мы знаем от приходивших к нему!
Воистину сбылись на нем слова апостола: "наша брань не против крови и плоти, но против духов злобы поднебесных"
(Ефес.6:12). Сколько там слышалось ужасных воплей, как бы криков толпы
и звуков оружия, - вся гора, казалось, была полна демонов! Но
преподобный Антоний был подобен крепости и один всех победил, отражая
все полчища демонов коленопреклонною молитвою. И подлинно достойно
удивления, как один человек мог жить в необитаемой пустыне, не боясь ни
постоянных нападении демонов, ни такого множества четвероногих зверей и
ядовитых гадов. Справедливо воспевал Давид: "Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек" (Пс.124:1).
В
одну ночь, когда Антоний молился и бодрствовал на служении Господу,
вдруг он увидел, что вся его обитель и даже окружающая пустыня полны
зверей, которые страшно разевали пасти и скрежетали зубами. Но
преподобный, тотчас уразумев в этом коварство врага - дьявола, сказал:
-
Если от Господа дана вам власть надо мною, то я готов быть пожранным
вами; если же вы явились по сатанинскому наваждению, то бегите прочь,
потому что я - раб Христов.
И, по слову преподобного, все звери обратились в поспешное бегство, гонимые силою Божьей.
Спустя
несколько дней, произошла новая борьба с тем же врагом. Святой имел
обыкновение давать на память какой-нибудь подарок каждому, приходившему
к нему с приношением, и для этой цели плел корзину. Потянув за полоску,
из которой он плел корзину, он вдруг почувствовал, что кто-то держит
ее. Преподобный поднялся и увидел зверя, который до пояса имел образ
человека, другая же половина его туловища имела вид ослиный. Антоний,
перекрестившись, сказал:
- Я - Христов раб; если ты послан на меня, то вот я, - не бегу.
И тотчас призрак, вместе с множеством других бесов, обратился в бегство и исчез.
Спустя
несколько времени, братия упросили преподобного навестить их. Движимый
отеческой к ним любовью, Антоний, положив вместе с ними на верблюда
хлеба и воды, - так как предстояло идти по безводной местности, -
отправился в путь. По дороге взятая им вода вышла вся, и, по причине
сильной жары, путникам угрожала смерть от жажды. Напрасно они обходили
окрестности, ища где-либо в углублениях остатков дождевой воды; от
жажды и солнечного зноя издыхал уже и верблюд. В таком бедственном
положении старец по обыкновению обратился к помощи молитвы. Отойдя от
спутников на небольшое расстояние, он, преклонив колена, поднял к небу
руки и начал молиться. И тотчас же на этом Месте показался источник
воды. Утолив жажду и взяв запас воды с собою, путешественники
благополучно прибыли к ожидавшим их братьям. Те, собравшись все вместе,
вышли на встречу старцу и, с почтением целуя его, принимали от него
благословение, а он, как бы принеся с горы закон или некоторый дорогой
для них дар, предлагал им духовную пищу, - одобрял подвиги старших и
давал наставления младшим.
Пробыв
здесь несколько времени, он вскоре опять ушел на свою гору. Имея власть
над нечистыми духами, преподобный исцелил много бесноватых, изгоняя из
них бесов. Об этом подробно рассказывает Афанасий Великий в
составленном им житии Антония. Преподобный исцелял своею молитвою и
разные другие болезни, не лишен он был и пророческого дара, - прозревал
будущее и находящееся вдали видел так, как бы оно было пред его
глазами. Однажды к преподобному издалека шли два брата; дорогою у них
вода вышла вся, и один из них волею Божьей уже умер, а другой лежал в
изнеможении на земле и ждал смерти. Пребывавший в то время на горе
Антоний поспешно призвал к себе двух иноков и приказал им, чтобы они,
взяв с собою сосуд воды, шли скорее по дороге, ведущей в Египет, причем
сказал:
- Один брат, шедший сюда, уже преставился Господу; умрет и другой, если не поспеете на помощь.
Монахи,
поспешно отправившись по его указанию в путь, нашли все так, как сказал
старец. Изнемогавшего от жажды они напоили и привели с собою, а
умершего похоронили. В другое время случилось, что он сидел на горе и,
поднявши взор к небу, увидел какую то душу, восходящую на небо в
сопровождении веселящихся о ней ангелов. Дивясь этому, преподобный
помолился, чтобы ему было открыто, что означает это видение. И был к
нему голос:
- Это - душа инока Аммония, жившего в Нитрии.
Аммоний
был старец, который с ранней юности и до смерти проводил строгую
подвижническую жизнь, как это видно из жития его (за четвертое число
месяца октября); а расстояние от горы, на которой жил Антоний, до
Нитрии было на тринадцать дней пути. Ученики Антония, видя своего
старца радующимся и дивящимся, стали просить его, чтобы он объяснил им
причину своей радости и удивления.
- Сегодня опочил Аммоний, - отвечал им старец.
Аммонии
же был известен им, так как часто приходил сюда. Запомнив этот день,
ученики Антония стали расспрашивать пришедших чрез тридцать дней
братьев и узнали от них, что Аммонии действительно скончался в тот
самый день и час, в который старец видел вознесете на небо его души(10). Те и другие много дивились чистоте Антониевой души, но которой он так скоро мог узнать о событии, случившемся очень далеко.
Однажды
около девятого часа, преподобный, встав помолиться пред вкушением пищи,
был восхищен умом и увидел себя несущимся по воздуху. При этом демоны
воздушные пытались заградить путь и воспрепятствовать его восхождению.
Но ангелы сопротивлялись им и требовали указания причин задержания. Те
стали припоминать грехи Антония с самого его рождения. Но ангелы
остановили их и сказали:
-
Что было от рождения, то Господь изгладил; но если что знаете о
каких-либо грехах его с того времени, как он сделался иноком и дал обет
Богу, то об этом можете говорить.
Тогда
демоны, по злобе своей, стали клеветать на Антония, обвиняя его в
грехах, каких он не совершал; и когда это ни к чему не привело, для
Антония открылся свободный путь. Придя в себя, Антоний увидел, что
стоит на прежнем месте. Потрясенный видением, он забыл о пище и всю
ночь провел в пламенной молитве, воздыханиях и размышлениях о том, как
много у человека врагов, и как труден воздушный путь души к небу.
В одну ночь он услышал голос свыше, который сказал ему:
- Встань, Антоний, выйди и посмотри!
Антоний
вышел и, подняв кверху свой взор, увидел кого-то страшного и настолько
высокого, что голова его касалась облаков; увидел он и какие то другие
существа, как бы окрыленные, которые стремятся подняться к небу, но
страшный великан протягивает руки и пытается преградить им путь, причем
одних он действительно схватывает и бросает вниз, другие же, минуя его,
смело улетают вверх, и о таковых он в бессильной ярости лишь скрежещет
зубами. И снова услышал Антоний голос:
- Постарайся понять - что видишь!
Тогда
открылся ум его, и начал он понимать, что то - восходили на небо
человеческие души, дьявол же препятствовал им, причем грешников ему
удавалось удерживать и оставлять в своей власти, на святых же его сила
не простиралась, и он не мог задержать их. Преподобный рассказывал о
таких откровениях братьям не из тщеславия, но для их пользы. К тому же
и они сами, видя его удивленным чем-либо, упрашивали рассказать им о
бывшем ему видении. Лицо его было всегда озарено какою-то особенною
благодатью и сияло, так что, хотя бы кто и не видал его никогда прежде,
все же тотчас же узнавал его среди многих других: душевная чистота
святого отражалась в веселии его лица, и, озаряемый внутренне
боговидением, он всегда был радостен, как написано: "Веселое сердце делает лице веселым" (Притч.15:13).
Насколько
он был приветлив по внешности, настолько же чист и дивно непоколебим -
в вере, никогда он не становился на сторону вероотступников, видя
самовольное искажение ими веры, никогда дружески не беседовал с
манихеями(11)
и другими еретиками, кроме лишь тех случаев, когда они обнаруживали
готовность отказаться от прежнего заблуждения; преподобный прямо
говорил, что дружба и беседы с еретиками причиняют веред душе. Больше
же всего он избегал ариан, запрещая и всем православным иметь с ними
общение. Когда некоторые из ариан пришли к нему и он из беседы с ними
увидел их зловерие, то тотчас побежал от них с горы, говоря:
- Слова их ядовитее самих змей.
Когда
однажды ариане распустили ложный слух, будто бы Антоний мыслит заодно с
ними, преподобный удивился их дерзости и, воспылав справедливым гневом,
пришел в Александрию; там, пред архиепископом и всем народом, он
проклял ариан, назвав их предтечами антихриста, и исповедал Сына
Божьего не тварью, но единосущным Отцу, Творцом мира(12);
и все православные христиане преисполнились великой радости, что
христоборная ересь проклята таким столпом Церкви. Тогда все люди, без
различия пола и возраста, не только христиане, но и еретики, даже сами
язычники, собирались к преподобному, говоря:
- Желаем видеть человека Божьего.
Так
все называли Антония, и имя его пользовалось такою необычайною славою,
что стремились прикоснуться хотя бы к краю одежд его, надеясь и чрез
это получить великую для себя пользу. Нельзя и пересказать, сколько
бесноватых и страдавших различными болезнями получили тогда исцеления,
сколько закрылось идольских капищ, сколько присоединилось к стаду
Христову язычников - чрез пребывание Антония в городе, его слова и
чудеса(13). Некоторые, думая, что большое стечении народа стесняет святого, стали отгонять от него народ; но он кротко сказал таким:
- Число приходящих ко мне не больше полчищ демонов, с которыми ведем непрестанную борьбу на горе.
Составитель
этого жития, Святой Афанасий Великий, говорит: Когда Антоний
возвращался к себе, и мы пошли провожать его, то одна женщина кричала
сзади:
-
Подожди, человек Божий, умоляю тебя, - подожди! Дочь моя жестоко
мучится от беса. Умоляю тебя, - подожди, чтобы и мне, бежа за тобой, не
потерпеть несчастья!
Тронутый
этими словами и нашими просьбами, дивный старец остановился и не пошел
дальше. Когда женщина подошла, а дочь ее была брошена нечистым духом на
землю, Антоний помолился в душе Господу Иисусу Христу, - и тотчас
нечистый дух оставил больную. Мать ее и весь народ возблагодарили Бога;
радовался и сам Антоний, что возвращается в свою любимую пустыню.
Было
и то еще удивительно в преподобном, что, не учившись грамоте, он был
мудр и весьма рассудителен. Однажды два языческих философа, еллины по
происхождению, пришли к Антонию, чтобы испытать и, если можно, победить
его в мудрости. Он был на вершине горы и, когда увидал их, то, поняв с
первого взгляда, - кто они, сам встретил пришедших и спросил чрез
переводчика:
- Зачем вы, мудрецы, приняли на себя труд идти издалека к неразумному и хотите спорить с неосмысленным?
- Мы считаем тебя не глупым, но, напротив, весьма мудрым, - отвечали они.
-
Если вы пришли к неразумному, - снова смело обратился к ним Святой, -
то труд ваш напрасен. Если же, как говорите, я человек мудрый, то
должны следовать тому, кого называете мудрецом, потому что следует
подражать мудрым и благочестивым. Если бы я пришел к вам, то мне нужно
было бы подражать вам; но так как вы пришли ко мне, как мудрецу, то
будьте же, как я, христианами.
И философы ушли, изумляясь и проницательности его разума и изгнанию им бесов, что они видели своими глазами.
Приходили
к нему и другие ученые, подобные этим философам, желая посмеяться над
ним, как над человеком неученым и неграмотным. Но он пристыдил их и
заставил замолчать таким рассуждением:
-
Ответьте мне, - сказал он, - что появилось раньше, - ум или письмена, и
что из этого дало начало другому: письмена ли создали разум, или разум
произвел письмена?
- Ум изобрел и передал письмена, - отвечали они.
Тогда Антоний сказал:
- Итак поэтому, в ком здоровый ум, тот может и не нуждаться в письменах.
Также
и в третий раз пришли к нему люди, изучившие всякую мирскую мудрость и
превосходившие всех современников своею ученостью. Искусными вопросами
стали они допытываться у него основания нашей веры во Христа, - с явною
целью поглумиться над крестом Христовым. Помолчав немного и поскорбев
об их заблуждении, старец начал так говорить им чрез переводчика,
хорошо знавшего греческий язык:
-
Что лучше и приличнее, - почитать ли крест Христов, или превозносить
прелюбодеяния, детоубийства и кровосмешения ваших богов? прославлять ли
открывшееся в кресте Христовом презрение к смерти и величайшую
добродетель, или хвалить непотребства, которым учит ваша порочная вера?
Что может быть лучше, как говорить и веровать, что Слово Божье приняло
на Себя человеческую плоть, чтобы чрез соединение с нашей смертною
природою возвести нас на небо и приобщит к небесному, Божественному?
Как же вы осмеливаетесь смеяться над христианской верой, - что Христос
Сын Божий, без какого либо ущерба для Своей природы, начал быть тем,
чем не был(14), и пребывает тем, чем стал быть(15),
- если вы сами, низводя душу с неба, поселяете ее не только в тела
человеческие, но и в змей и животных и перемещаете ее то туда, то сюда
и утверждаете, что она переселяется иногда в человека, иногда в
животное, иногда в птицу или какое либо другое живое существо?
Христианская вера, исповедуя всемогущество и милосердие Божье, поэтому
самому считает возможным для Бога воплощение, при чем, однако, честь не
исключает чести(16).
Вы же пустословите, что душа, истекая из чистейшего источника божества,
падает потом низко, и осмеливаетесь утверждать, что, умаляясь она
терпит изменения и превращения. Впрочем, нам нужно говорить здесь о
кресте Христа Бога нашего. Не лучше ли претерпеть крест или какую-либо
другую смерть, чем, доверяя вашим нелепым выдумкам, воздавать
поклонение египетской богине Изиде, оплакивающей Озириса, своего брата
и вместе мужа? Постыдитесь, прошу веры в злого Тифона, брата вашего
бога Озириса(17). Да будет вам стыдно за бегства Сатурна(18),
за его противоестественное поглощение детей. Устыдитесь кровожадности и
развратности Зевса, его похотливости, о чем говорят ваши же древние
сказания. Вот во что вы верите, вот каковы ваши боги, каковы украшения
ваших храмов! Вы смеетесь над крестом и страданиями Господними. Но
почему же умалчиваете о воскресении его? почему не обращаете внимания
на чудеса его: возвращение зрения слепым, слуха глухим, исцеление
хромых, очищение прокаженных, хождение по морю, изгнание бесов,
воскрешение мертвых и многие другие, из которых с ясностью открывались
Его Божественные сила и слава? И если бы вы оставили предубеждение,
которым преисполнены, то тотчас же убедились бы, что Иисус Христос есть
Истинный Бог, очеловечившийся ради нашего спасения.
Этими и многими другими доводами преподобный до такой степени пристыдил
совопросников - философов, что они не нашлись сказать ему ни слова в
ответ. О всем этом желающий может подробно узнать из жития Антония,
составленного Афанасием Великим, у которого эта беседа излагается
полностью. Мы же, в виду обширности повествования, оставив речь
преподобного к еллинам, скажем теперь кратко о делах самого
преподобного, имевших выдающееся значение в его жизни и для нас
наиболее полезных.
В
преподобном Антоний было удивительно и то, что, хотя он проживал на
самой окраине тогдашнего мира, царь Константин и его сыновья Констанс и
Констанций(19) заочно пламенно полюбили его и в письмах своих сыновне просили его придти повидаться с ними.
- Идти или нет мне к царям? - спросил он у своих учеников.
- Если пойдешь, - отвечали те, - будешь Антонием, если же не пойдешь, будешь аввой Антонием(20).
- Так как, - сказал преподобный, - если я пойду, не буду аввой, то уж лучше мне не ходить; - и не пошел.
Цари
после этого стали просить его, чтобы он, хотя в письмах своих преподал
им благословение и утешение. В ответ преподобный действительно послал
им письмо, в котором, похвалив их за исповедание веры Христовой, внушал
им, чтобы не гордились властью в этой жизни, но чтобы, хотя и сидят на
царских престолах, не забывали, однако, что они - люди, больше же
всего, чтобы помнили о будущем страшном суде, на котором должны будут
дать отчета в том, как они пользовались властью. Преподобный убеждал их
быть милостивыми к людям, наблюдать правосудие, быть отцами для нищих и
несчастных сирот.
Однажды,
сидя среди братии за работой, он был как бы в состоянии восхищения и,
внимательно смотря вверх на небо, вздыхал, потом, молитвенно преклоняя
колена, горько в течение долгого времени плакал. Присутствующие пришли
в страх и начали неотступно упрашивать его рассказать, что он видит.
- Лучше бы было, дети мои, умирать, прежде чем наступит приближающееся бедствие, - с великою скорбью отвечал старец.
Так как они снова стали упрашивать его о том же, преподобный Антоний, заливаясь слезами, сказал:
-
Неизъяснимое бедствие надвигается на Церковь Христову, и будет она
предана людям, подобным бессловесным скотам. Видел я алтарь храма
Господня и в нем множество лошаков, которые, окружив святой престол,
яростно ниспровергают все, что стоит на нем и, рассыпав по полу, топчут
ногами; и слышал я голос, который говорил: "Осквернен будет жертвенник
Мой!" Вот в чем причина моих вздохов и плача.
Это
видение преподобного сбылось через два года, когда открылось жестокое
арианское гонение: церкви Божьи были разграблены, священные сосуды
осквернены, и Святых Таин касались нечистая руки язычников. Целые
скопища нечестивых устремились тогда против Христа и силой заставляли
православных ходить в церкви с ветвями деревьев в руках. Последнее
объясняется тем, что у язычников в Александры был обычай входить в свои
капища с пальмовыми ветвями в руках, и ариане, желая привлечь их на
помощь себе против православных, из подражания им, также стали ходить с
ветвями в свои храмы; согласившись совместно действовать против
православной христианской веры, они и стали подражать друг другу в
обычаях - ариане язычникам и язычники арианам. К этому нечестивому
обычаю принуждали и православных, чтобы они были заодно с арианами. О
ужас! о беззаконие! Женщины и девушки были оскверняемы, кровь
православных проливалась в храмах и обрызгивала престолы, купели
крещения были осквернены похотливостью язычников. Все увидели тогда в
этом) исполнение видения Антония, - что лошаки попирают жертвенник
Божий. И много тогда слабых людей, из боязни пред арианами, переходили
на сторону их ереси.
Говоря о предстоящем бедствии, святой Антоний в то же время утешал братию и говорил:
-
Не унывайте, дети: как разгневался Господь, так и умилосердится Он
потом, и Церкви опять будет возвращена ее лучезарная красота и сила, и
сохранившие непоколебимо среди гонений веру Христову будут сиять светом
благодати. Змеи возвратятся тогда в свои норы, и благочестия еще более
умножится. Наблюдайте лишь за собой, чтобы не иметь гибельного для себя
общения с арианами, потому что учение их - не апостольское, но
дьявольское и отца их сатаны; по этой именно причине они и были
обозначены в видении под образом неразумных животных.
В
то время в Египте жил один военачальник, по имени Валакий, который,
побуждаемый злобными арианами, нещадно преследовал христиан. Он был
настолько жесток, что всенародно на площади обнажал и бил даже девиц и
иноков. Преподобный Антоний послал к нему письмо такого содержания:
- Вижу идущий на тебя гнев Божий. Перестань преследовать христиан, и тогда приближающаяся к тебе погибель удалится.
Нечестивец,
прочитав письмо, только посмеялся над ним; оплевав письмо, он бросил
его на землю, подверг позорному наказанию посланных Антонием и, понося
преподобного, произносил против него разные злые угрозы. Но вскоре же
над нечестивым, согласно пророчеству преподобного, разразилась
следующая казнь Божья. На пятый день после этого отправился он вместе с
начальником египетским Несторием в место, по имени Хереум, что в
Александры; поехали они на конях самых смирных и спокойных. Вдруг кони
начали играть под ними, стремясь один к другому, и конь, на котором
сидел Несторий, неожиданно схватил вдруг зубами Валакия, сбросив его на
землю и начал грызть мягкие части его тела. Замертво принесли его после
этою в город, где на третий день он и испустил свою нечестивую душу. И
все увидели в этом исполнение предсказания Антония, справедливо
постигшее гонителя.
Но
пора уже сказать о кончине преподобного. Он имел обыкновение спускаться
с вершины горы, где пребывал сам, к жившим при подошве горы братьям и
посещать их. В одно из таких обычных посещений он сказал им о
приближении своей смерти, что было открыто ему Богом.
-
В последний раз пришел я к вам, чада мои, - сказал он, - видеть вас я
больше уже не надеюсь в этой жизни, и пора уже мне разрешиться от этой
жизни и почить, так как я прожил уже сто пять лет.
При
этих словах, братия предались глубокой скорби, они плакали и целовали
старца, как бы уже уходящего из мира. А он убеждал их трудиться с
неослабным усердием, не унывать среди подвигов воздержания, но жить -
как бы ежедневно готовясь к смерти, с успехом охранять душу от нечистых
помыслов, следовать примерам святых, не сближаться с раскольниками -
мелетианами, не входить в общение с нечестивыми арианами; напротив,
убеждал их держаться отеческих преданий и хранить во всей чистоте
благочестивую веру в Господа нашего Иисуса Христа, какой научились из
Писания и из его многократных наставлений.
После
этого братия настойчиво стали упрашивать его, чтобы он остался с ними,
так как все желали удостоиться чести присутствовать при кончине его. Но
он не согласился на это, потому что знал о желании их почтить его тело,
по смерти, торжественным погребением. Избегая даже и посмертного
воздаяния ему от людей чести и славы, преподобный поспешил уйти от них
и скрыться в уединении: простившись с братиями, он отправился на
вершину горы в свое излюбленное жилище, место его подвигов. Чрез
несколько месяцев он тяжко захворал. Подозвав тогда к себе двух иноков,
подвизавшихся вместе с ним в течении последних пятнадцати лет и
прислуживавших преподобному по причине старости его, он сказал им:
-
Чада мои! как написано (3Цар.2:2. Ср. Нав.23:14), "я отхожу в путь всей
земли", меня зовет к Себе Господь, и я надеюсь вкусить небесных благ.
Но вас, мои милые дети, умоляю, - не потеряйте плодов своего
многолетнего воздержания, но ревностно и с успехом продолжайте начатые
вами подвиги. Вам известно, сколько различных препятствий ставят нам
бесы, но не страшитесь их ничтожной силы. Надейтесь на Иисуса Христа,
твердо веруйте в Него всем сердцем своим, и от вас будут бегать все
демоны. Помните все, чему я учил вас, старайтесь проводить
благочестивую жизнь - и, несомненно, получите награду на небе.
Избегайте всякого общения с раскольниками, еретиками и арианами; вам
известно, что я ни расу дружески не беседовал с ними, по причине их
дурных замыслов и христоборной ереси. Больше же всего старайтесь
исполнять заповеди Господни, чтобы святые приняли вас, после вашей
смерти, в вечные обители, как сродников и друзей. Помните, размышляйте
и всегда рассуждайте об этом. И если вы, действительно, заботитесь о
мне, любите меня, как отца, и готовы исполнить мою волю, то не
позволяйте никому переносить в Египет моих останков, чтобы там не
предавали тела моего пышному погребению, так как по этой причине,
главным образом, я и удалился на эту гору. Сами похороните меня, дети
мои, в земле и исполните следующую заповедь своего старца: пусть никто,
кроме вас, не знает могилы, где будет похоронено мое тело, которое, по
вере моей в Господа, восстанет нетленным при общем воскресении мертвых.
Разделите мои одежды так: милоть(21) и изветшавшую нижнюю одежду, на которой лежу, отдайте епископу Афанасию(22), другую милоть отдайте епископу Серапиону(23), власяницу же возьмите себе. Прощайте, мои милые дети! Антоний уходит, и его уже не будет более с вами в этой жизни.
Когда
после этих слов ученики, прощаясь, поцеловали его, Антоний простер ноги
и с тихой радостью на лице, взирая на пришедших за его душой ангелов,
как на друзей своих, умер и приложился к святым отцам(24).
Ученики святого, согласно завещании его, облачив тело, предали его
земле, и, кроме них никто до сих пор не знает о месте погребения
преподобного Антония.
Афанасий, получив от учеников изношенную одежду и милоть святого,
принял в этих подарках как бы самого Антония. Как бы осчастливленный
богатым наследством, он всегда с благоговейной радостью взирал на эти
одежды, приводя себе на память его Святой образ.
Таковы
жизнь и кончина преподобного Антония, любовь к которому и слава
которого распространились по всем странам. И не искусно составленными
сочинениями(25),
не мирскою мудростью, не знатностью рода, не огромными богатствами
прославился он, но - благочестивою жизнью. И исполнилось на нем слово
Спасителя: "Я прославлю прославляющего Меня" (1Цар.2:30). Жил он
не в каком-либо знаменитом месте, которое бы все знали; напротив, -
удалился почти на самый край света в непроходимую пустыню. Однако же и
оттуда он сделался известным и в Испании, и в Африке, и в Италии, и в
Иллирии и в самом даже древнем Риме. Антоний, нарочито скрывавшийся от
всех в горе, не хотел и не искал такой славы. Но Господь Сам открыл и
показал всем этот светильник веры и благочестия, чтобы, взирая на него,
учились добродетели и, удивляясь такой жизни преподобного, прославляли
Отца Небесного, Которому с единородным его Сыном и Всесвятым Духом,
честь, слава, благодарение и поклонение во веки, аминь.
Тропарь, глас 4:
Ревнителя Илию нравы подражая, Крестителю правыми стезями последуя,
отче Антоние, пустыни был еси житель, и вселенную утвердил еси
молитвами твоими. Темже моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак, глас 2:
Житейския молвы отринув, безмолвно житие скончал еси, Крестителя
подражаяй всяким образом преподобнейший: с ним убо тя почитаем, отцев
начальниче Антоние.
|
