"Были, — говорит в одной из своих притч преподобный Варлаам, — у одного человека три друга. Первых двух он особенно любил и до самой смерти готов был жертвовать для них всем. К третьему же относился с небрежением и питал мало расположения. Но вот случилось, что к этому человеку являются от царя воины и с угрозами велят ему скорее прибыть к царю, чтобы отчитаться в долге в десять тысяч талантов серебра. Не имея ничего, чем бы он мог расплатиться, пошел он искать помощи у своих друзей. Приходит к первому, рассказывает о своей беде и просит помочь. Но друг, которого он так любил, говорит: "Я тебе не друг и не знаю, кто ты, у меня теперь без тебя много друзей, и я иду с ними веселиться. А когда этих не будет, другие появятся. На вот тебе, пожалуй, два рубища, оденься в них, а больше от меня ничего не жди.” Тогда человек пошел к другому своему другу, которого тоже очень любил, и сказал: "Вспомни, как я дорожил твоей дружбой и какой ты от меня сподоблялся чести. Теперь я нахожусь в скорби и в великой беде, помоги мне.” Тот отвечал: "Сегодня я занят, да и сам пребываю в горе. Пожалуй, провожу тебя немного до царя, но больше ничего от меня не жди.” Так человек с пустыми руками вернулся от своих самых близких друзей. Пошел к третьему другу, которым он до сих пор почти что пренебрегал. Вошел к нему с унылым и пристыженным лицом и сказал: "Не смею и уст раскрыть, чтобы говорить с тобой, потому что никакого добра я тебе не сделал и никакого почтения никогда не оказал, но пришло и ко мне ... Читать дальше »

Один брат, отказавшись от мира и раздав свое имение нищим, оставил немного средств для собственного употребления и пришел к авве Антонию. Старец, узнав о том, сказал ему: "Если ты хочешь быть монахом, то пойди в такое-то село, купи мяса, обложи им свое нагое тело и так приди сюда.” Когда брат это сделал, то собаки и птицы истерзали его тело. Когда он вернулся к старцу, тот спросил, исполнен ли его совет? Брат показал ему свое израненное тело. Святой Антоний сказал: "Так нападают демоны и терзают тех, кто, отрекшись мира, хочет иметь деньги!” (Достопамятные сказания. С. 8).

Соловецкий игумен Иринарх, глубоко уважая Елеазара, нередко и сам посещал его для духовной беседы и приглашал через слугу к себе в монастырь. Однажды является этот слуга с лошадью, заложенной в сани. Подъехав к окну келии, он передал от игумена поклон и приглашение приехать в монастырь. Елеазар начал собираться в путь и раньше обыкновенного совершил утреннее молитвенное правило. Заметив, что посланный часто уходит из келии во время службы, он спросил его: "Зачем так часто отлучаешься из келии?” — "Лошадь посматриваю, не смирно стоит,” — был ответ. По окончании молитвы Елеазар хотел перед отъездом вкусить пищи и угостить приезжего, но лишь только произнес: "И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого,” — мнимый слуга мгновенно исчез. С ужасом подвижник взглянул в окно, но на дворе не было даже и следов приезжего. Тогда он понял, что это было искушение от диавола, и возблагодарил Господа Бога, не допустившего посмеяться над ним врагу. (Соловецкий патерик. С. 89).

Авва Макарий жил в глубокой пустыне. Он жил в ней один, отшельником, а несколько ниже была другая пустыня, в которой жило много братий. Однажды старец смотрит на дорогу и видит: идет сатана в человеческом образе и проходит мимо него. Шел он в длинной льняной одежде, которая была вся в дырах. И в этих дырах висели сосуды. Великий старец спросил его: "Куда идешь?” Сатана отвечал: "Иду навестить братию.” — "Для чего же у тебя эти сосуды?” — спросил опять старец. Он отвечал: "Несу пищу для братии.” Старец спросил: "И все это с пищей?” — "Да, — отвечал сатана, — если кому одно не понравится, дам другое, если не это, так получит третье. Какое-нибудь, конечно, же понравится.” Сказав это, он пошел. Старец продолжал смотреть на дорогу до тех пор, пока он не вернулся. Как только старец увидел его, произнес: "Здравствуй!” — "Как же мне здравствовать?!” — отвечал сатана. "Почему же?” — спросил его старец. "Потому что все обошлись со мной сурово, никто не принял меня.” Старец спросил его: "И так не оказалось у тебя там ни одного друга?” — "Нет, только один монах у меня там приятель, он слушается меня и, когда увидит, кружится, как ветер.” Старец спросил его: "Как зовут этого брата?” — "Феопемпт,” — ответил сатана и ушел. Авва Макарий встал и пошел в ту самую пустыню, что располагалась несколько ниже. Братия, узнав об этом, взяли пальмовые ветви и вышли ему навстречу. Между тем каждый из них готовился, думая, что старец остановится у него. Но он спросил, кого из них зовут Феопемптом? Когда ... Читать дальше »

Авва Маркелл рассказал братии следующее. Однажды, когда встал он ночью на молитву, вдруг услышал трубный звук и шум, как будто от воинской брани. Старец пришел в смятение и недоумевал: откуда этот трубный звук и какая брань может быть в пустыне? Когда он так размышлял, вдруг предстал перед ним бес и закричал: "Что задумался? Подлинно, здесь происходит брань, но если не хочешь, чтобы мы с тобой воевали, то ступай и спи, и не будем нападать. С ленивыми мы не воюем, а имеем дело лишь с постниками и с бдящими в молитвах. Лишь с ними у нас брань.” (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 496).

Сын одной матери, молодой человек, вел жизнь рассеянную. Скорбящая мать открыла свою скорбь преподобному Макарию Овручскому и просила его помочь. Преподобный взялся врачевать больного душой сына. Он то призывал его к себе, то бывал в доме матери, уговаривая сына прийти в себя. Рассеянный сын, долго не внимавший ничему, как-то раз спросил: "Зачем принуждают долго молиться?” Преподобный отвечал: "Долгие молитвы совершают иноки по обету, и это к тебе не относится. Но вот что относится к тебе: оставаться без молитвы — то же, что осудить душу на голодную смерть. Читай одну молитву "Отче наш” и в ней найдешь все: и свет богопознания, и уроки жизни, и утешение, и силу для духа. Прочесть эту молитву со вниманием, думаю, нетрудно.” Рассеянный сын послушался, И что же вышло? Прочтя раз молитву, он захотел прочесть ее в другой и в третий раз. Затем молитва до того полюбилась ему, что он стал читать ее часто и, читая, учился добру, стал трудиться, жить со вниманием к себе, переменился во всем и был утехой матери до гроба. (Прот. А. Хойнацкий. Волыно-Почаевский патерик. С. 216).

Жил некогда в Царьграде один человек, весьма славный, и богатый, и милостивый к бедным. Но был у него один порок: он всю свою жизнь провел в грехе прелюбодеяния и в старости без покаяния в этом грехе скончался. После его смерти у Патриарха Германа с его епископами о душе умершего произошел спор. Одни говорили, что умерший спасен, ибо написано, что "избавление мужу есть богатство,” а другие, напротив, говорили, что умерший погиб, потому что сказано: в чем застану, в том и сужу. После этого Патриарх повелел всем монастырям и затворникам молиться об умершем Богу, чтобы Он открыл его загробную участь. И Господь открыл одному затворнику, где пребывает та душа. Затворник этот призвал Патриарха и при всем народе сказал ему: "В эту ночь во время молитвы я увидел некое место, с правой стороны которого был рай, исполненный неизреченных благ, а с левой — огненное озеро, из которого пламень восходил до облаков. Между раем и страшным пламенем стоял привязанный умерший муж и, взирая на рай, громко стонал и горько рыдал. И подошел к нему светоносный Ангел и сказал: "Что напрасно стонешь? Вот ради твоей милости ты от муки избавлен, а за то, что не оставил своего беззакония до смерти, лишен ты блаженного рая.” Слыша это, Патриарх и бывшие с ним, одержимые страхом, сказали: — Правду говорит Апостол: "Бегайте блуда” (1 Кор. 6:18). И что теперь скажут говорившие: "Если мы и блуд творим, но зато милостыней своей будем избавлены от наказания”? Вот и умершему нужно было и милостыню тв ... Читать дальше »

В некоем городе жил один юноша, который сотворил много зла, и ремеслом его было то, что он обкрадывал мертвецов, Но вот однажды благодать Божия коснулась его сердца, ужаснулся он своих злых дел, вспомнил Божий суд и решился в покаянии и смирении провести остаток жизни. Придя к пещерам, где лежали обворованные им мертвецы, он сначала горько плакал, не смея даже произнести имени Божия, а потом и совсем затворился в одной из пещер. Но тут и началась ужасная для него бесовская брань. Прошла неделя его жития в гробищах, и бесовские полчища явились и возопили: "Где же этот скверный и нечистый, который, пресытившись грехом, теперь хочет показать себя целомудренным и благочестивым? Неужели думаешь быть помилованным, содеяв столько зол? Выходи скорее отсюда и приступай к своим прежним делам. Блудницы и скупщики краденого уже ждут тебя. Что же не идешь, чтобы удовлетворить свои скверные желания? Смотри, если не пойдешь, то мы возьмем свое. И к чему так морить себя? И ты, окаянный, думаешь избежать муки? Не наш ли ты? И потому не всем ли нам повинен? Посмеешь ли что-либо на все это ответить нам?” Так вопили бесы. Но юноша при всей своей горячей вере в беспредельное милосердие Божие к кающимся грешникам укреплялся Божиими помощью и силой и бесам ничего не отвечал. Долго-долго бесы продолжали мучить его своими воплями, но видели, что это мало помогает, и для того, чтобы опять взять юношу в свои руки, по попущению Божию начали наносить зло и его телу. Бесы много раз так сильно били его, чт ... Читать дальше »

Увидев девицу, двадцать пять лет пребывавшую в безмолвии, авва Серапион сказал ей: "Что ты сидишь здесь?” — "Я не сижу, — отвечала она ему, — а иду.” — "Куда же ты идешь?” — спросил ее Серапион. "К Богу моему,” — отвечала девица. Говорит ей раб Божий: "Жива ты или умерла?” Она говорит ему: "Верую Богу моему, что умерла для мира, ибо кто живет по плоти, тот не пойдет к Богу.” Услышав это, блаженный Серапион сказал ей: "Чтобы уверить меня в том, что ты умерла для мира, сделай то, что я делаю.” Она отвечала ему: "Приказывай только возможное, и я сделаю.” Он отвечал деве, что для мертвого, подобного ей, все возможно, кроме нечестья, и потом сказал ей: "Сойди вниз и пройдись.” — "Я не выхожу двадцать пять лет, — отвечала она ему, — как же теперь пойду?” — "Вот, — сказал Серапион, — не говорила ли ты: я умерла для этого мира? Очевидно, потому, что и мир для тебя не существует. А если так, то мертвый ничего не чувствует, и для тебя должно быть все равно — выйти или не выходить.” Девица, услышав это, пошла. Когда она вышла и дошла до церкви, блаженный сказал ей: "Если хочешь уверить меня в том, что ты умерла и уже не живешь для людей, чтоб угождать им, сделай то, что я могу сделать, и тогда убедишь меня, что ты действительно умерла для этого мира.” — "Что же, — спросила девица, — должна я сделать?” — "Сними с себя платье, как я, — сказал он, — положи на плечи и иди по городу, а я без стыда пойду впереди тебя.” — "Но если, — отвечала она, — я сделаю это, то многих соблазню таким бесст ... Читать дальше »

Борьба с гневом ставилась великими подвижниками благочестия, в частности преподобным Серафимом Саровским, в большую заслугу борющемуся. Однажды пустынножитель Марк спросил преподобного Серафима: "Кто в нашей обители выше всех предстоит перед лицом Божиим?” Старец, недолго думая, сказал: "Повар из бывших солдат на кухне.” И объяснил при этом свои слова так: "Характер у повара от природы огненный. Он готов в запальчивости убить человека, но его непрестанная борьба внутри души привлекает к нему великое благоволение Божие. За такую борьбу ему подается свыше благодатная сила Святого Духа, ибо непреложно Божие слово, которое говорит: "Побеждающему (себя) дам место сесть с Собой и облеку в белые одежды.” И, наоборот, если человек не борется с собой, то доходит до ужасного ожесточения, которое влечет душу к верной гибели и отчаянию. (Троицкие листки с луга духовного. С. 81).

Некто Исаак-монах рассказывал следующий случай из своей жизни. "Однажды, — говорил он, — я поссорился с братом и стал гневаться на него. Между тем, сидя как-то за своим рукоделием, я вспомнил о своей ссоре, раскаялся и, движимый страхом ответственности перед Богом, думал: "Что мне делать?” В это время вошел ко мне какой-то юноша и, не сотворив, как следовало, крестного знамения, сказал: "Ты согрешил и тревожишься, доверься мне и будешь спокоен.” Я же, поняв, что это диавол, отвечал: "Уйди, ибо ты не от Бога.” Он же говорит: "Жаль мне тебя: дело свое ты губишь, а все-таки ты мой.” — "Нет, — говорю, — не твой я, диавол, а Божий.” Он сказал: "Гнев держащих и зло помнящих Бог передал нам. Ты же три недели гневаешься на своего брата.” Я отвечал: "Лжешь.” А он: "Ты зло имеешь на него, а держащих злопамятство ожидает геенский огонь, и я к таким людям приставлен, и ты — мой.” Услышав это, я тотчас же пошел к брату, поклонился ему и примирился с ним. Что же? Возвратившись домой, я увидел, что диавол, не потерпев моего примирения, из злобы, сжег мое рукоделие и рогожу, которую я обыкновенно подстилал, когда молился.