В старинную церковь святых Апостолов
Петра и Павла в центре Самары всю неделю с утра до вечера идет народ.
Нет, наверное, крещеного самарца, кто не побывал бы в этом удивительном
храме, принимающем радушно всех, не поставил свечку у иконы и не
помолился, вздыхая, за себя, своих родных и близких. И заказал бы
обедню «за здравие» и «за упокой».
Терпеливо стоят Православные в длинной очереди в два окошечка в
регистратуру - небольшую деревянную каморку, пристроенную изнутри у
западной стены храма, - чтобы заказать обедни и сорокоусты. А на
Литургии у открытых Царских врат священник с диаконом будут читать
записанные имена, услышишь дорогой список, и весь храм вместе с тобой
будет молиться и за твоих дорогих. Интересно, что обедней называют как
Литургию – самое важное Богослужение, во время которого совершается
Святейшее Таинство Причащения, так как ее положено совершать в
полуденное (обеденное) время, так и записочку с одним именем, которое
будет поминаться за Литургией.
Обедня – проявление нашей любви друг к другу. Может быть, поэтому
так велика ее сила? Когда все земные средства спасения исчерпаны,
прибегает отчаявшийся человек к силе обедни. И она – спасает как живых,
так и ушедших в вечность, ведь за гробом покаяния нет, а христианская
молитва за них может умолить Правосудие Божие и облегчить мучения
грешников и даже из ада вывести.
Какова сила обедни
– об этом хорошо знают матушки, чье служение в церкви -с утра до вечера
писать в регистратуре Петропавловки длинные списки «о здравии» и «о
упокоении» Православных имен.
Алевтина Тимофеевна Куликова, мать настоятеля Петропавловской
церкви протоиерея Александра Куликова и клирика этой же церкви иерея
Илии Куликова:
- Работать в регистратуре нелегко - с 6-ти утра до 6-ти вечера.
Сидишь без движения, и ноги опухают, и спина болит. Но радость есть –
ты работаешь в церкви! Дома неинтересно, а тут душа радуется – ты в
церкви! И делом-то каким занимаешься - записываешь обедни. Сила-то
только в обедне, обедней все можно совершить. Выше обедни ничего нет.
Блаженная Паша Дмитриевская говорила моей маме: «Два села собери и
накорми, а одна обедня выше!» Вот что такое обедня!
Я давно знала, что обедня – самое высшее. И когда сыновья стали
подрастать, а я целый день на работе, чтобы они не попали в беду,
решила их спасать обеднями и сорокоустами. И стала все время за них
заказывать обедни. Тетя Нюра Живагина говорила мне: «Лучше всего
заказывай в монастыре». Тогда все монастыри закрыты были, но была
открыта Троице-Сергиева Лавра в Загорске. И я туда старалась ездить как
можно чаще, по трехдневным путевкам в Москву. Все по магазинам бегают,
а я с вокзала сразу в Загорск и на последние копейки заказывала обедни
и сорокоусты за детей. Николаю Угоднику покупала и ставила самые
большие, рублевые свечки – сколько раз он меня выручал! Так дети на
обеднях и выросли. Все трое сыновей стали священниками.
Бывает, придет женщина и закажет всего одно имя. Я тогда ей
подсказываю: «Закажите своей умершей маме сорокоуст на год, не
пожалейте. Вам Господь пошлет потом денег. Вдруг ей там плохо, вы
поможете ей». – «Нет, не надо!», - а сама в дорогих мехах. И так больно
становится: эх, мы какие! Но в основном говорят: «Давайте! А отцу тоже
можно?» - «Конечно! А живы будем – через год еще им закажете сорокоуст
на год, и так будете заказывать до конца дней». Когда спрашивают:
«Подскажите, что и как заказать, мы не знаем», - я всегда советую
матери и отцу заказать сорокоуст на год и обедни. Я сама постоянно
заказываю своим сорокоусты, обедни и все время благодарю Бога за эту
возможность. Матрена, которая записывает у нас в углу сорокоусты,
рассказывала, что недавно пришла женщина, заказала за умершего мужа
сорокоуст. А через два дня он ей приснился. Она спрашивает: «Как ты
там?» - «А я вчера получил бумажку и по ней меня кормят». И она пришла
и заказала за него сорокоуст уже на год.
Татьяна Дружинина:
- Здесь и психологически, и физически трудно работать. По 12 часов,
в выходные и все праздники. Идет весь город, пишешь-пишешь – спина
отваливается. Мы записываем сорокоусты, а потом еще переписываем их в
синоды и отдаем в алтарь. Люди всякие идут, и некрещеные порой, многие
не знают, что такое обедни. Пришел мужчина и требует: «Запишите
Мусика». – «А как она в крещении?» - «Нет, как я ее звал, так и
запишите!» Некоторые не знают полное имя. Говорят: «О упокоении Фени»
«Как ее записывать – Феона, Феоктиста, Феодосия?» - «Не знаем, звали
тетя Феня».
Иногда смешное бывает. Спрашиваю: «Усопший человек?» - «Усопший,
усопший, совсем усопший». Одна женщина пришла и говорит: «Запишите за
упокой моего болящего сына» - «Он же умер» - «Запишите, он же болел!».
Потом снова пришла: «Подчеркните его имя красным карандашом». А мы для
батюшек подчеркиваем листочки о здравии - красным, о упокоении - синим.
Мы отказались – пошла жаловаться батюшке. Ей после этого сын снится
ночью и говорит: «Ты что девчонок мучаешь? Какой я больной?!» А сегодня
пришел один и говорит: «Запишите о здравии России!»
Не все знают, что записывать можно только крещеных людей, нельзя –
некрещеных. И животных, конечно, тоже нельзя. Одна говорит: «Запишите
Ваську». Записываю о упокоении Василия. Она продолжает: «Пусть
помолятся за него, такой хороший был котик, член семьи».
Один мужчина говорит мне: «Отец меня не воспитывал, и я его записывать не буду». Убеждаешь, что все равно нужно записать.
Некоторые записывают Ленина, Сталина, а то и Чингиз-хана, или разных литературных героев, пишут целые такие списки.
Многие самарцы, которые постоянно ходят в храм, всегда записывают о
упокоении, кроме своих родных, наших самарских, которых мы почитаем как
святых, хотя они еще и не прославлены. Вот, как я заметила, кого
особенно почитает сегодня в Самаре русский народ: Митрополита Мануила,
Митрополита Иоанна, схиигумена Савву, схииеромонаха Сампсона,
схимонахиню Марию (Матукасову), схимонахиню Софию (Горяинову),
протоиерея Иоанна Букоткина, блаженного Иоанна, блаженного Василия,
игумению Марию, схиигумена Иеронима, протоиерея Николая. Еще Патриарха
Диодора и Патриарха Пимена. Эти имена мы уже затвердили наизусть.
И вот еще: все годы в регистратуру шли заказывать обедни и
сорокоусты только женщины. Мужчин было два-три, и мы их знали. А с
середины этого лета пошли мужчины, старые и молодые, «новые русские»,
интеллигенты, – разные, мужчин стало гораздо больше в церкви. Почему,
не знаю, но это какой-то знак.
Вера Вельмяйкина:
- Много интересного нам рассказывают. Один мужчина рассказывал:
«Положил я на канун продукты, а ночью мне снится сон: все мои усопшие
родные сидят и кушают мои продукты, именно те, которые я положил, но
сидят почему-то в темноте». Я проснулся и вспомнил: «А свечку-то я не
поставил!». Другой рассказывал: «Заказал я сорокоуст и вижу во сне
покойного, он держит эту квитанцию и говорит: «Меня теперь в столовой
кормить будут, у меня справка есть!». А мне самой раз снилось, что
какой-то голос говорит: «Если отстоишь обедню, то и панихиду стой!»
А вот еще интересно. Мне одна бабушка с Красной Глинки
рассказывала, что она всегда заказывала своей покойной маме сорокоусты,
а однажды у нее не было денег, и она решила очередной сорокоуст не
заказывать. И снится этой бабушке сон: ее мать Анастасия стоит возле
нашей регистратуры и говорит: «Скоро меня выпишут!» И эта бабушка
побежала и тут же заказала ей сорокоуст. Очередь здесь стоит невидимо и
все ждут, когда их запишут.
Татьяна Дружинина:
- Загробный мир существует! Я видела сон: огромный зал ожидания,
как на вокзале, у всех головы опущены, в руках бидоны, кастрюли и все
ждут, когда их «накормят».
Вера Вельмяйкина:
- Некоторые приходят и говорят: «Вот, заказывала все время ему
сорокоуст о здравии и забыла продлить, и он заболел. Запишите его
скорее».
Батюшка Максим уехал в Москву на учебу, а Зинаида-подсвечница
заказывала ему обедни, он этого не знал. Приезжает и говорит ей: «Я
чувствовал твои обедни». Все чувствуют, что обедня помогает. У меня
самой так было: когда мне делали операцию аппендицита, все здесь в
храме заказывали за меня обедни. Все еще в палате держались за бок, а у
меня не болело, я бегом бегала, через два месяца поехала в деревню,
воду таскала, коров доила и ничего не болело.
Многие приходят и записывают одни и те же имена, я уже их
наизусть знаю и пишу сама. А кого пропустят, им напоминаю: «Того-то
пропустили».
А некоторые так и говорят: «Моих пиши! Ты должна их помнить!»
Татьяна Дружинина подхватывает:
- Мы своих всех записываем все время. Мы знаем силу обедни. Если
постоянно записывать обедни, любое каменное сердце можно растопить,
направить на правильную дорогу, только чтобы был крещеный.
Вера Вельмяйкина:
- Одна женщина приходила каждый день и заказывала обедни. У ее
сестры болел отрок, лежал в реанимации в тяжелом состоянии после
автокатастрофы, у него что-то было с головой. А потом она пришла и
говорит: «Только церковь помогла, он выздоровел». А еще у одной женщины
сын был наркоманом и уже принимал огромную дозу наркотиков, и его мать
каждый день заказывала у нас обедни. И он бросил колоться и стал жить в
чистоте, сейчас ходит в храм, молится, знакомых парней своих всех
покрестил, ездит в Ташлу к чудотворной иконе и на источник. Такова сила обедни.
А вот что мы заметили: деньги, которые нам дают на обедни, – не
грязные. Мы тут и едим, не моем руки – некогда ходить их мыть - и не
болеем. Мы знаем, что эти деньги – другие. Это, конечно, грязь, моешь
руки после работы – с них грязь течет, но эта грязь не жжет и не
разъедает, как обычная грязь. Все, и даже деньги освящаются обедней.
О деньгах мои собеседницы заговорили случайно. Но я
воспользовалась случаем и спросила о зарплате. Оказалось, что эти
скромные церковные труженицы получают очень маленькую зарплату, гораздо
ниже, чем в «миру». Но работу свою любят и не променяют на другую.
Вере, самой молодой из них, дал благословение на этот труд старец. И
сколько таких вот тихих тружениц записывают безконечной чередой имена
для Неба по белокаменным храмам Святой Руси!..
|
