Все, что мы знаем, знает кто-то еще. Причем знает лучше нас.
Тайны, которые нам открыты, открыты через кого-то.
О том, что Матерь Божия молится о всем мире и наипаче о тех, кто
любит Ее Сына, знают многие. Это молитвенное ходатайство и
сострадательное вмешательство в судьбы мира называется Покровом. Мы
отводим ему отдельный праздник, хотя Покров совершается и происходит, а
значит и достоин празднования, ежедневно.
Нужно было Церкви выбрать какой-то единичный случай, который бы стал
символом всех вообще чудес, совершенных ради нашего блага Богородицей.
Этот случай есть, и связан он с человеком, которому открыто больше и
который видит глубже. Без разговора о нем невозможно говорить о
происхождении праздника.
Звать его Андрей. Андрей Христа ради юродивый.
«Сумасшедший» – так переводится слово «юродивый». Внешний вид,
поведение и отношение к таким со стороны общества были соответственными,
поскольку важнейшая добавка – «ради Христа» – не произносилась вслух и
на бейджике к одежде не прикреплялась.
Сумасшедший
он и есть сума
... Читать дальше »
Количество
кошек в квартире у тёти Жени не подавалось исчислению. Стоило войти в
дверь, как ты попадал в кошачий заповедник, кошачье царство, в котором
рыжие, серые, чёрные, пятнистые животные сидели на кухонном и гостином
столах, на подоконниках, на старом платяном шкафу. Животные были всюду,
они потягивались, лёжа на кровати, умывали мордочки, облизывали лапы,
вальяжно прохаживались по квартире, выгибали спины и тёрлись в прихожей
боками о твои ноги. Они везде оставляли свой запах, вернее — свою вонь, и
свою шерсть. Это становилось особенно заметным потом, когда ты выходил
из этого мурлычущего зверинца на улицу и с ужасом видел, что кошачья
шерсть покрывает твою одежду от нижнего края брюк до локтей и выше. На
твоём месте любой аллергик вычихал бы внутренности и истёк слезами. Но
ты, по счастью, здоров, и тебе остаётся двумя пальцами — указательным и
большим — снимать с себя клочки и отдельные волосы, сопровождая это
занятие незлым поминанием как отдельных котов, так и всего кошачьего
племени.
У человека, оказавшегося однажды в квартире тёти Жени, возникало
непреодолимое желание никогда больше не перест
... Читать дальше »
Нося в себе ложную мысль, некую ложную жизненную установку, человек
рискует прожить всю жизнь идолопоклонником. Или, по крайней мере, не
достичь того, на что потенциально способен.
Вот Антоний, этот житель пустыни, к которому, в ответ на его просьбу,
даже являлся Моисей, чтобы объяснить темные места в Писании; этот
человек, «объятый Богом и посвященный в тайны», слышит голос. И голос
говорит ему, что он, Антоний, не вошел еще в меру некоего сапожника,
живущего в Александрии. Антоний покидает пустыню и, водимый Богом,
приходит в подлинный муравейник к одному из муравьев, имеющему в сердце
правильные мысли.
Александрия – одно из детищ Александра Македонского, этого первого
подлинного глобалиста, мечтавшего о всемирной империи. В Александрийский
порт приходят сотни кораблей. Сюда приплывают и по суше приезжают люди,
чтобы купить и пр
... Читать дальше »
Притчи
Господни в малых словах заключают великий смысл. Иногда в одном лице,
изображенном в притче, охвачено Божественным смыслом все человечество.
Тот, до полусмерти избитый разбойниками человек, которого пожалел
Самарянин, разве не все человечество, не Адам и все его дети? А в
блудном сыне разве не узнают себя и свою внутреннюю, сокровенную историю
все кающиеся христиане? В одной потерянной драхме – все потерявшиеся
души, и снова – весь Адам со всем потомством – в одной заблудшей овце.
Люди узнают мир и потому описывают его в тысячах многотомных
сочинений, а Бог знает мир, и потому охватывает его коротким рассказом
из шести – семи предложений. В этом смысле фарисей и мытарь, молившиеся в
церкви, являются изображением всего молящегося человечества.
Молитву нельзя оценить внешними критериями. «Я молился долго. Я
молился много. Я молился усердно», – все это лишние, а может и глупые
слова. Количеством вычитанных текстов (кафизм, канонов) не измеряется
молитва. Временем, проведенным в храме или на коленях перед образом, не
измеряется молитва. Любовь нельзя измерить в килограммах, и грубому
счету
... Читать дальше »
Старушка,
что называется, зажилась. До последнего у себя в селе вставала с
петухами, возилась по дому и возле дома и только с наступлением холодов
позволяла внукам забрать себя на зиму в город. К концу поста городская
квартира уже мучила её, хотелось на воздух, к земле, к своей хатке,
которую перед Пасхой нужно было и проветрить, и убрать, и украсить. Но
этой весной домой её не отвезли. Ослабла бабушка. Ослабла вдруг сразу,
как будто сила ушла из неё так, как уходит воздух из развязанного
надувного шарика. Сначала она вставала и ходила по квартире, в основном
до туалета и обратно. Затем и этот путь стал для неё непосильным.
Маленькая и тихая, как больной ребёнок, она лежала в отведённой для неё
комнате. Внуки вставали рано и, попив чаю, уносились на работу и по
делам. Правнук уходил в школу. Поэтому для старушки наняли сиделку, и та
ухаживала за бабушкой. В её комнате было чисто и тепло. Ела она мало,
меньше младенца, и ежедневным занятием её было смотреть в окно напротив и
читать по памяти молитвы.
Такой я и увидел её, высохшей, с заострившимися черта
... Читать дальше »