Иван.

Помню, как он впервые пришел к нам в храм. Такой забавный мужичек – лесовичек. Небольшого роста, полный. Робко подошел ко мне и попросил поговорить с ним.

Он сказал, что тяжело болен, и ему осталось недолго. «Если делать операцию, врачи говорят, проживу еще шесть месяцев, а если не делать, то полгода», невесело пошутил он. «За  свои шестьдесят шесть лет, я  как-то никогда не задумывался ни о жизни, ни о  смерти, а вот сейчас хочешь, не хочешь, а нужно готовиться. Помоги мне, батюшка».

Он стал часто приходить на службы, читал Евангелие. Регулярно причащался, но одного я никак не мог от него добиться. Очень уж мне хотелось, чтобы он покаялся. Не так, как часто говорят люди, приходя на исповедь. «Грешен». Спросишь: «В чем». Ответ: «Во всем». И молчок, «зубы на крючок». И как ты его не раскачивай, ну не видит человек в себе греха, хоть ты его палкой бей.

Мы каждый день молимся молитвами святых. А они себя самыми грешными считали. Читаешь: «Я хуже всех людей». Думаешь: «Что, даже хуже моих соседей»? Не понимаем, что чем выше поднимается в духовном плане человек, тем больше ему открывается его несовершенство, греховность натуры. Это как взять листок белой бумаги и поднести его к источнику света. С виду листок весь белый, а в свете чего только не увидишь: и вкра ... Читать дальше »

«Старые клячи».

Офицеры, в советское время, как известно, служили в армии по 25 лет, а потом имели право выхода на пенсию. Чья-то служба могла ещё продолжиться на некоторое время, но, как правило, основная масса офицерства к пятидесяти годам военную службу уже завершало.

К этому времени они нарабатывали хороший стаж, получали солидную пенсию, имели квартиры, приобретали в собственность автомобили, строили гаражи, дачи, и готовились к тому, чтобы комфортно встретить и провести старость.

Помню семью моего друга, его родители жили достаточно дружно и вдруг отец, пятидесятилетний подполковник ушел из семьи. А через некоторое время я стал встречать его мать, моющей полы в нашем военторге. Я тогда ещё спросил маму: «Почему мать Андрея моет полы у нас в магазине?  Она же ведь раньше этого не делала»? Моя мама, человек прямой в своих оценках и суждениях ответила мне приблизительно так: «Потому, что это, сынок, удел «старых кляч»». Понятное дело, разъясняла она мне, что мать Андрея  замуж выходила, будучи молодой и красивой, за курсанта, или совсем юного лейтенантика. Потом в течение многих лет они с мужем переезжали с одного места службы к другому, она растила детей, налаживала быт и готовила обеды своему мужу. Вырастив детей, она хотела бы где-нибудь подработать, но не могла найти места, потому, что трудно найти ра ... Читать дальше »

Мой приятель Витька.

         В мою бытность на железке вместе со мной в бригаде в одной смене работал Витька по прозвищу "Хохол". Сам он был из под Новгорода Великого. Ростиком небольшой,  худенький со светлыми редкими  и нестриженным волосами. На работе носил здоровенную кепку и кирзовые сапоги, почему-то, 44 размера. Портрет можно дополнить большой выпяченной нижней губой, на которой неизменно лежала «беломорина».

Я когда поступил к ним в бригаду, то спросил моего учителя, почему, мол, «Хохлом» прозвали человека, ведь совершенный «москаль». Мне ответили: " Не знаю, ещё до меня так прозвали".

Оказалось, что Витька был незауряднейший врун. Он врал налево и направо, врал там, где и не нужно было врать, но такая уже у него была болезнь. Особенно он любил знакомится с вновь поступившими к нам на работу. Часто ему самому давали учеников, специалист он был знающий и исполнительный, больше него на горке, почитай что, никто и не проработал. Так вот и слушаешь, как он познакомился с Мишей Боярским в ресторанчике под Новгородом, и не только познакомился, но и рюмочку опрокинул с артистом, как ходил по Балтике на сухогрузе, осваивал вертолёт, но особенной, любимой, что ли, темой его повествований – это были самолёты. Здесь уж он фантазировал во всю, что только не летало по воздуху, управляемое штурвалом в пья ... Читать дальше »

контакт