КАК Я УШЛА В МОНАСТЫРЬ
C самого детства мы жили в России. Отец у меня был аварец, мусульманин
по вероисповеданию, а мать русская, православная. Никогда различия в
вере не вызывали особых разногласий в семье, но как только я закончила 8
классов, папа стал поговаривать, что пора уже подыскивать мне жениха.
Более того, он собирался перевезти семью из Подмосковья к себе на
родину, в Дагестан, и настаивал на том, чтобы я приняла мусульманство.
Моя мама была уж очень не в восторге от затеи мужа, и на этой почве в
доме начали частенько вспыхивать ссоры. Я понимала, что мамино мнение
особо не изменить ситуации и все эти споры будут длиться лишь до тех
пор, пока у папы не появиться реальная возможность осуществить свой
замысел. В голове не улаживалась мысль о том, что вот так без моего
согласия можно изменить всю дальнейшую мою жизнь. И понимая, что перемен
тут не избежать, я, не долго думая, сбежала в Введенский женский
монастырь, который открылся неподалеку от нашего городка. По крайней
мере, на этот шаг я пошла сама, а не стала марионеткой в руках своего
отца.
Мама, как не странно, одобрила мой поступок, а отец был в гневе, и когда
понял, что я на отрез отказалась возвращаться домой, он отрекся от
своей 13-летний непослушной дочери. Вернуть меня к мирской жизни
приезжал даже директор школы, в которой я училась, вместе с юристом. Они
уговаривали меня вернуться в город, закончить 9 классов. Но я была
уверенна, что лучше остаться в монастыре, чем идти домой, где для меня
теперь точно устроят сущий ад. Вот так все разговоры о моей учебе и
закончились. Я осталась в монастыре.
Когда я прониклась в жизнь своего нового дома, то для меня стало
загадкой, кто додумался разместить рядом монастырь для благочестивых
монашек и колонию, где сидят девушки и женщины, начавшие свою жизнь с
преступлений. Колонию и монастырь отделяли всего лишь водное
пространство озера и моста. Не было ни каменных стен, ни даже забора.
Когда эти хулиганки начали навещаться в наш монастырь, для меня это
как-то уразнообразило мои почти не отличающиеся друг от друга дни. Порой
они собирались и начинали громко петь хулиганские мирские песни, смущая
монашескую тишину и тревожа в моей душе струны, напоминающие о той
жизни, из которой я так неожиданно для себя и окружающих ушла. Монашки,
конечно, их недолюбливали, хоть говорить об этом вслух было бы грехом.
Но ведь в самом деле, несмотря на возможное раскаянье хулиганок,
жизненные пути у людей по эти две стороны озера были разными –
послушницы желают до гроба не покидать тихого монастырского пристанища, а
девочки из колонии спят и видят тот день, когда они вырвуться из этих
стен на волю. Вот только я, находясь в монастыре уже больше года, в
глубине души так и не могла понять чего я на самом деле хочу.
Не все, правда, выдерживали тяготы монастырской жизни. Особенно сложно
было во время постов. Постовые службы начинались в два часа ночи и
заканчивались в 9 утра. После чая сестры расходились на послушания. В
час - трапеза. Потом разрешается два часа отдохнуть и снова работа. В
пять - вечерняя служба. В девять сестры расходятся по кельям и после
выполнения длинного молитвенного правила ложатся спать. В половине
второго сестра с колокольчиком проходит по всем кельям - будит насельниц
на службу. В целом получается, что спали мы по 4-5 часов в сутки, да и
то с перерывами. И никаких выходных. Но я свыклась как-то с этим
распорядком, он не давал нам времени думать о чем-то кроме того, о чем
нам положено думать. Хоть все же незадолго до Великого поста из
монастыря ушли одна за другой 4 послушницы, жившие в нем практически со
дня основания. Другие девушки под разными предлогами отпросились домой и
больше не вернулись... А я? Как не стыдно об этом писать, но я просто
сбежала, даже не взяв свои вещи. Мне понадобилось три с половиной года,
чтоб в один прекрасный день понять, что я не хочу быть в тюрьме не по ту
не по другую сторону озера.
Я вернулась домой к маме, ведь отец уже не считал нас своей семьей.
Прошло немного времени и я встретила человека, которого наверняка мне
послал Бог. С ним мы уехали на его родину в Украину. Я уверенна, что я
счастлива в браке не только потому, что он замечательный человек и любит
меня, но и потому, что в монастыре я научилась всему, чего так не
хватает женщинам в этой мирской жизни.
|
