КАК ИКОНЕ ГЛАЗА ЗАВЯЗАЛИ

...Когда мы на ссылке были и среди ссыльных начали колхозы создавать, из одного такого нового поселения надергали мужиков и стали строить конный двор — благо леса полно.

В дом к хозяйке, живущей по соседству со стройкой, приехал бригадир:

— Анна Ивановна! Тут рядом конный двор строят, мужикам обед будешь варить.

Привозили продукты: хлеба, крупы, моркови, мяса — и она кормила этих рабочих.

Подошел Великий пост. Привозят, как обычно, мясо, крупу — и все остальное. Анна и говорит:

— Да сейчас же пост Великий. Вы же верующие! Как же вы постом мясо будете кушать? Мне даже варить неудобно.

А бригадир ей:

— Не твое дело. Вари — мужики работают, их надо кормить. А сама не хочешь — не ешь!

Приходят мужики обедать — их десять человек было, а Анна уже наварила мясной суп, мясо приготовила. Приказали так. Но все же душа ее не на месте:

— Как вы будете есть? Ведь сейчас пост.

И ушла на кухню. А у нее икона над столом висела. Мужики вроде смутились. Один Иван нашелся — такой «смелый» — взял полотенце, залез на скамейку и смеется:

— А мы сейчас Боженьке глаза завяжем, и Он не увидит, что мы будем мясо кушать. Вот нам греха и не будет!

Словом, завязал иконе глазки. А хозяйка ничего этого не видела. После обеда этот «смельчак» стал развязывать икону со словами: «Ну вот, Боженька ничего не видел!» Анна Ивановна и увидала:

— Ты что делаешь, Иван, с ума сошел? Крыша поехала?! Проси скорей прощения...

Отругала его как могла. А Иван только смеется:

— Если Бог есть — пусть накажет меня. Вот у наших все отобрали, всех сослали — Бог никого не наказал. Ну, и где Он, Бог?.. Я не верю теперь, что Он есть.

Когда Иван пришел домой, то своей жене Евдокии рассказал, что он сделал.

— Ой, ой! Что ты наделал! Проси прощения! Кайся! — испугалась она.

А он ей те же слова повторяет, что за обедом сказал:

— А ежели есть Бог — пусть накажет меня.

— Да ты что такое болтаешь?! — жена начала плакать.

— Не плачь, Евдокиюшка, ну пострадаю так пострадаю. Зато буду знать, что Бог есть.

Вот до какого помрачения можно дойти — просить у Бога наказания!.. Так и лег спать Иван.

Утром хозяйка встает, на кухне свое дело делает. За ней встает хозяин, пытается лампу керосиновую зажечь, спичкой чиркает... Жена удивляется:

— Ты зачем, Иван, лампу зажигаешь? Ведь солнце уже подымается, совсем светло стало.

— Какое светло — темно!

Спичка у него в пальцах горит, а он ее не видит. Достает вторую спичку. Тогда жена отбирает спичку, зажигает перед его глазами и спрашивает:

— Ну теперь видишь?

А он только по столу руками щупает, где лампа стоит. Ни спички, ни солнца — ничего не видит. Черная ночь для него настала.

Жена затряслась, зарыдала: муж ослеп! Тогда Иван понял: Господь отнял зрение. Заплакал Иван: значит, Бог есть!

— Пойдем скорей в больницу! — говорит ему жена.

— Зачем в больницу? — отвечает Иван. — Бог меня наказал, больница не поможет...

Евдокия упала на колени, давай перед иконами просить за мужа.

— Что ты плачешь, — говорит Иван, — я же сам просил. Вот наказание и пришло.

А на следующую ночь он видит сон. Спаситель прямо с той самой иконы, над которой Иван надсмеялся, говорит ему:

— Ты мне глаза завязал — и Я тебе глаза завязал... Вот так-то. А когда 40 дней прошло — отошли глаза.

Видно, жена молилась усердно. А Иван таким проповедником веры православной стал — будь здоров!

Произошло это в 1932 или 1933 году на севере Томской области — в Нарымском крае, куда ссылали людей.