Это было давно, более 20 лет назад. Я служил алтарником в маленьком, и тем не менее, одном из самых посещаемых храмов Москвы. Да и куда ещё идти после философского факультета?

Настоятель, отец Николай, только что приехал из-за границы, служил в Нью-Йорке, и отличался... ну, скажем, так, некоторой смелостью во взглядах и действиях. И однажды, за трапезой, где собрался весь причт церковный, он произнёс вдохновенную речь.

Мол, нехорошо, что в храме идёт торговля. Не по христиански это. Положено жертвовать, а не торговать. Спаситель изгонял торгующих из церкви. Пусть иконки и свечки свободно лежат в ящике, кто сколько нужно, столько и берёт. И взамен положит денег сколько душа скажет. Храм богатый, мы не обеднеем.

Натурально, мы его горячо поддержали. Особенно братья-алтарники, великие уставщики, которые любят умные книжки читать, и чтобы всё было как положено.

В церкви, да будет вам известно, у всех есть стандартные, положенные по чину искушения. Дьякона до невероятности склонны к винопитию, священники - тяготеют к сребролюбию, архиереи - вы и сами догадались (здесь нужно поставить огромный огорчительный смайлик). Ну, а чтецы-алтарники все жутко умные, начитанные, и ещё - страх как ценят свободное время.

Со следующего дня наше служение превратилось в ад. Тётки за свечным ящиком выли и бились о стенку. Мы в алтаре сначала не понимали, в чём дело. Но после Литургии у нас было назначено венчание.

Напоминаю: небольшой деревянный храм был единственным на огромный производственный район с многими сотнями тысяч жителей. Рабочие - в подавляющем большинстве - приехали из провинции, и привезли с собою верующих бабушек и мамочек. Понимаете, сколько в наш храм ходили? Догадываетесь, сколько венчаний было каждый уик-энд? Про храм говорили, что его доходы выше, чем у Елохова.

Мы венчали по 5-8 пар сразу, и так три-четыре раза подряд. Хотя положено венчать за раз только одну пару. Но вариантов у нас не было. Даже и такое "оптовое" венчание оканчивалось за час до вечерни. А священник ведь с раннего утра на ногах, ему нужно хоть чуть-чуть отдохнуть. Даже у меня кружилась голова от усталости, а иерей на венчании читает не крошечное зачало из Апостола, а много чего. И произносить всё надо не только громко, отчётливо и красиво, но и молитвенно.

В мои обязанности входило несение огромной наполной свечи, вынос золотых венцов из алтаря и вручение их шаферам (у них - венцов - вставляются сзади специальные ручки), вынос небольшой позолоченной чаши с вином на красивом серебряном подносе (это вино из общей чаши в чине венчания брачующиеся пьют по очереди - как символ, что у них теперь общие беды и радости), и чтение отрывка из Апостола. Даже сейчас помню наизусть: "Братие, любите своя жены, яко своя телеса..." О, ностальгия!

Был я при этом в красивом длинном облачении, шитым золотом. Да, и огромную окладистую бороду носил. А очки у меня тогда были дешёвые, с настоящими стёклами - это сейчас оправа от Tiffani, золото 23 карата, с пластиковыми линзами Rodenstock со всяким там напылением и каким-то особо хитрым изгибом (сверху сильнее, внизу слабее)... Морда тогда была смиренная, а не наглая и умная, как сейчас. На мотоцикле (на красный свет) не ездил, на чтение каждой светской книги (да и вообще любое более-менее значимое действие) брал благословение у духовника... Короче, не узнали бы вы во мне Кота Бегемота))

Так вот, сразу после венчания меня - именно меня, собиравшего венцы, так как священник и дьякон быстро уходили в алтарь - окружали многочисленные родственники новобрачных, а иногда и женихи с невестами. И все задавали один и тот же вопрос: сколько следует жертвовать? Сколько дать певчим? Сколько за многочисленные свечи, которые ставили перед иконами (чтобы всё было красиво;)?

Я смиренно ответствовал - сколько не жалко, по своим доходам.

Однако просящие не унимались. А вдруг дашь слишком мало? Или слишком много? И подавляющее большинство очень быстро догадывалось спросить: а сколько другие жертвуют?

Я хитрил, и пытался ответствовать, что все по-разному. Публика оставалась неудовлетворённой.

Тётки же за свечным ящиком просто были готовы удавиться - огромная очередь из бабушек, и каждая долго и нудно выспрашивает, сколько пожертвовала предшественница. Когда я прибегал к свечному ящику взять очередную кипу поминальных записок (их там были миллионы, и все положено было прочитать во время Проскомидии), женщины смотрели на меня умоляюще. А после службы - снова этот ад, с допросами как у прокурора. Отпевание, венчание, водосвятный молебен... "Сколько жертвовали другие? Ну, подскажите, сколько положено давать вообще?"

Спустя некоторое время я заметил, что тётки из-за свечного ящика как-то подозрительно часто показывают на меня рукой - после чего у солеи появлялись прихожане с тем же самым вопросом. Доходило до того, что дёргали во время канона - стоило перестать читать, пока хор поёт ирмос. В конце-концов, я дошёл до того, что стал прикидывать общий облик просящего и, исходя из этого, называть цену с потолка. Не уверен, что никогда не ошибался - разброс цен установил небольшой)) Но стоит заметить, что спрашивающие уходили с видом весьма удовлетворённым))

Это продолжалось неделю или две. И тогда я не выдержал. На очередной общей трапезе клириков разразился длинной и пламенной речью, что эксперимент провалился. Ибо вместо свечного ящика плату за все требы стал назначать я.

На следующий день отец настоятель вернул все ценники.