Вспоминается мне когда-то гремевший славой в
Москве протодиакон Розов... В юности мне приходилось слыхать этого
художника-протодиакона, и до сих пор живо впечатление от его службы. Он
ни на йоту не отступал от установленных традиций образцов псалмодии и
возгласов. Без малейшего намека на какую-либо
драматичность, умел он передать (но не навязать!) всю силу идей текста,
достигая это минимальными оттенками, свидетельствовавшими, что они им не
надуманы, не заучены, а сами рождаются из понимания логической силы
текста, оставаясь в то же время строго в объективных рамках классической
псалмодии. В его манере чувствовалась высокая, вековая
церковно-богослужебная музыкальная культура.
Конечно, для
"культурной" псалмодии нужна известная школа. И в России учили
правильному церковному чтению — и в народных училищах, и в духовных
училищах, и в семинариях, и особенно в монастырях. Другими словами, эта
ветвь церковно-музыкального искусства культивировалась.
Быть может у
многих явится мысль, что этой премудрости нечего учиться и здесь не
может быть никакой теории. Однако в литургическом музыковедении есть
особый отдел: экфонетика (от греч.: "экфонесис" — возглас). Сюда же
причисляется и псалмодия. Здесь — свои законы. В древности, в Русской
Церкви (а у греков, сербов, болгар, румын и по сей день)
экфонетика подчинена была определенным правилам и интонационные
обороты при чтении (особенно Священного Писания) точно установлены
традицией.
Была даже специальная безлинейная нотация, так называемая
фонетическая, которой фиксировались на писчем материале интонации при
возгласах и чтении (между прочим, экфонетические знаки имеются уже в
Остромировом Евангелии — древнейшем русском памятнике 1057 г.). Этим
интонационная традиция чтения предохранялась от самовольных "по личному
вкусу", искажений.
Традиция экфонезиса и псалмодии — очень древняя и
восходит к первым векам христианства и, возможно, тянется еще дальше, в
ветхозаветное храмовое богослужение (как известно, евреи до сих пор
имеют особые интонации для чтения Св. Писания, различные для каждой из
его книг).
Многозначительно то, что у всех христианских Церквей,
имеющих иерархию апостольского преемства, существуют псалмодия и
экфонетика, во многих чертах совпадающие с псалмодией и экфонетикой
Русской Православной Церкви.
Заметим при этом, что определенные
правила и законы традиционной псалмодии и экфонетики вовсе не требуют
рабского калькирование какого-либо образца. В пределах традиционных форм
личность чтеца может проявляться; границы же этого проявления и
указываются, с одной стороны — правилами, с другой стороны — церковной
культурностью чтеца.
Да, это — культура. Своеобразная,
"ино-культура", другая, чем светская декламация и выразительное чтение, и
для того, чтобы правильно преподносить это искусство слушателям, нужна
не только выучка технике чтения (каждый вышколенный драматический артист
и оратор знают, что говорить перед публикой - занятие непростое и ему
нужно учиться), но и сознательное наследование вековой традиции, знание
ее внешних и внутренних (духовных) законов и соответственное воспитание
духовного чувства и литургически-художественной чуткости. Другими
словами — культура.
Поэтому ошибочно убеждение многих, что церковное
пение — дело вкуса. Нет, это не дело прихоти личного вкуса каждого, а
дело церковно-художественной, литургическо-музыкальной культурности и
известной школы. Как нелепо,— некультурно — было бы, если какому-нибудь
декламатору вздумалось бы на литературном вечере прочитать по своему
вкусу, ну, скажем, одно из "стихотворений в прозе" Тургенева так, как
протодиакон возглашает многолетие.
Но так же странно и неуместно
выступление церковного чтеца в роли чтеца-декламатора, который, тоже по
своему вкусу, "с чувством, с толком, с расстановкой", начинает
рассказывать Шестопсалмие или кафизмы, или часы И притом так
рассказывать, как хочется чтецу, чтобы понимали слушатели и . чтобы они
ценили его декламаторское искусство.
Древнее литургико-музыкальное предание, основанное на тысячелетнем опыте, глохнет: его
заглушает
чертополох многоликого "личного вкуса". Теряется русская церковная
художественная культура. Против этого — одно средство: нужна школа.
|
