Американский актер Джонатан Джексон публично исповедовал православие на вручении премии Эмми. Получив награду, он перекрестился, воздал хвалу Святой Троице и, среди прочих, поблагодарил афонских монахов за молитву о мире. Эта новость горячо и радостно обсуждалась на многих православных сайтах.

Путь Джонатана Джексона к православию был нелегким и долгим, его рассказ о вере и Церкви – глубокий и поучительный. Публикуем фрагменты интервью Джексона, данного им в эфире американского православного радио Ancient Faith  Radio.

Поиск

Мои родители – адвентисты седьмого дня, наверно, в четвертом поколении. Лет до 9 и меня воспитывали адвентистом, а потом родители начали отходить от этой деноминации. Мы переехали в Лос-Анджелес, и я начал играть в «Главном госпитале».

В Лос-Анджелесе у нас не было храма, поэтому мы с братом слушали разные проповеди – такая у нас была духовная жизнь. До 16 я слушал проповеди и читал апологетические книги о христианстве.

Некоторые проповеди меня очень глубоко задели, и Бог занял в моей жизни очень важное место. Я стал читать К.С.Льюиса: «Просто христианство», «Расторжение брака» и другие книги.

Я совсем не видел смысла в том, чтобы ходить в церковь. Я любил Бога, любил Христа, но не понимал, для чего нужна Церковь. Собственно, если я могу и дома слушать проповеди и читать книги, зачем ходить куда-то еще?

Но с другой стороны, у меня было это чувство космоса…

Я никогда не хотел принадлежать к какой-то деноминации. Я хотел принадлежать ко всему Христианству! Я не знал, что такое Вселенская Церковь, но чувствовал, что мне очень близок Льюис – англичанин и англиканин.

В 17 лет  я стал общаться с разными церковными группами – более харизматическими, вне деноминаций. У нас даже дома была церковь, к нам приезжали пасторы, и человек 15-20 актеров приезжали на богослужение по выходным.

Я женился, как только мне исполнилось 20 – в июне моему браку 10 лет. Моя жена тоже играла в «Главном госпитале», но мы заметили друг друга на Эмми. Я поблагодарил Христа, получив награду, и это ее поразило. Тогда она переживала период отхода от Бога и веры.

У нас трое детей.

В движении харизматов я был около 10 лет, и я уверен, что немало харизматов откроют для себя православие, потому что многое в их движении отклоняется от действия Духа Святаго (они отрицают мистическое и сверхъестественное), но большинство из них очень искренне хотят встретиться с Богом и познать Его.

У харизматов нет церковной традиции, поэтому они создают новые традиции, но по-своему ищут Бога, и я уверен, многие найдут ответы на свои вопросы в древней вере, в православии. Это будет как дорога домой. Это было так для меня.

Ни слова о православии

Мой путь в православие был таким.

Я поехал в Румынию работать над фильмом, жил три с половиной месяца в Бухаресте. У меня была роль в замечательном фильме «Восход тьмы», но в итоге студия полностью вырезала моего персонажа.

Думаю, я оказался в Румынии для другого. Мы были с женой и двумя детьми. Но не там я открыл для себя православие. Все древнее казалось мне подавляющим и очень религиозным.

Я заходил в православные храмы, очень маленькие, все внутри было в золоте и совершенно непривычное для меня. И мне и жене православие казалось странным кузеном католичества. А в первый раз нас вообще ограбили цыгане. Такое теплое приветствие…

Моя жена родом из Италии, и мы решили съездить в Рим. И то, что я увидел в Риме, можно описать как «Погоди, тут все настолько близко к Христианству – я и не мог себе представить!».

Я думал, что Рим меня подавит своей древней религиозностью, но все оказалось наоборот. Было Вербное воскресенье, говорил Папа Бенедикт, пальмовые ветви выстилали улицы…

Мы были в трех кварталах от Собора Святого Петра, и это было волшебно  — по настоящему глубоко. Мы видели крест в Колизее, и нас с женой поразило, что мы совсем рядом с мучениками за Христа. Одно дело – читать об этом в книге, совсем другое дело – быть физически в этом месте и осознавать это.

Тогда я решил, что должен узнать больше о христианстве, и стал читать книгу Гонсалеса «История христианства». Но там не было ни слова о православии – только про католиков и протестантов.

За три года интенсивного чтения об истории христианства я не нашел почти ни одного упоминания Восточной Церкви. И поэтому я решил, что Древняя Церковь восходит к Риму. Я прочитал Честертона, прочитал 15 книг Папы Бенедикта… Замечательные книги, но многое в католицизме принять я не мог, например, непогрешимость Папы, особенно учитывая, что она очень поздно была признана официально, около 1870 года.

Мы с женой ходили на католические мессы, были, наверное, на 12, и это было интересно, и я чувствовал, что это историческая вера.

Тогда встал вопрос – принимать ли католицизм, но было много вещей, которые я не мог разделить. И я стал молить Бога о третьей двери. Я сказал Богу: «Я не понимаю протестантизм, потом что для меня дом, разделившийся в себе, не может устоять». А ведь только в Америке 23 000 деноминаций… Как это соотнести с тем, что в первые века была одна вера? Да, было много ересей, но Вселенская Церковь была единой. И даже после отделения Рима, все равно они считали себя единой Церковью.

Даже Лютер – это была попытка вернуться к святой кафолической и апостольской Церкви.

Я молился, и я помню много темных ночей, которые были так похожи на темную ночь души, а я так отчаянно хотел найти единую древнюю Церковь…

Церковь из сна

Три года поисков – и я решил, что поскольку не могу полностью вместить католичество, то буду таким протестантом без гражданства.  И тут вдруг – не знаю, как это случилось, я подумал: «Прежде чем забросить все это дело и просто стать протестантом, надо мне еще прочесть про Великий Раскол…».

Это было словно вспышка молнии. ВСЕ начало сходиться – даже не знаю, как это произошло. Но я скачал на айфон книгу «Православная Церковь» о.Джона Макгакина. Я не мог оторваться. Это стало кульминацией моих четырехлетних поисков. Затем – книги вл. Каллиста (Уэра), о.Александра Шмемана, о.Петра Гилквиста …

Потом на Гугл-карте я стал искать православные храмы, нашел несколько греческих церквей и пришел в одну из них. Там была пожилая женщина – сотрудница, я постучался, она открыла мне дверь и впустила.

Я сказал: «Я тут хотел на храм просто посмотреть, но я мало знаю».

Она ответила: «Заходите! Никого нет. Просто входите и осматривайте все». Я был один, я молчал, меня окружили иконы, совершенно мне не знакомые, и Христос-Вседержитель был там… И знаете, первое слово, которое у меня с уст слетело, было бранное… Это было неправильно. Но я был так поражен, я настолько оторопел… Я понял, что я НАШЕЛ ИСТИННУЮ Церковь. И вот я был посреди икон…

И еще я понял, что мне снилась православная церковь задолго до того, как я впервые ее посетил. И я был потом в других храмах, и они только чуть-чуть отличались от того, что я видел во сне. Я продолжал искать по интернету, и я нашел храм Пресвятой Богородицы в Сильверлейке.

Храм Пресвятой Богородицы в Сильверлейк

И это был тот самый храм! Там не было скамеек! А я запомнил во сне, что в храме не было скамей! Свет струился из окон, люди выходили из храма, все было мистическим… «Вот оно!!! Вот оно!!!»

Храм Пресвятой Богородицы в Сильверлейк

Я позвонил настоятелю – о. Джону Стрикланду. Он сам перешел в православие, и он тоже из Вашингтона…  Мы встретились и стали общаться.

Иди отсюда!

А потом была первая служба. И первая моя мысль, когда я вошел в храм, была «Уходи. Беги! Просто уходи! Не надо. Тебе нельзя быть здесь! Это было странно, но я подумал, что это был глас Божий. «Ого!» — я практически вспотел. Это было ОЧЕНЬ сильное чувство.

Я никого не знал в храме, мне было некомфортно, я был чужим. Но потом я словно почувствовал, что Святой Дух сказал: «Останься до конца, и потом ты поймешь свои чувства». Но первые 45 минут были страшно дискомфортными.

А через 45 минут что-то произошло. Помещение преобразилось, после проповеди, после молитвы об оглашенных. Все зримо преобразилось. Началась Херувимская…

Открылся рай.

И тут я стою…

За это время я прошел путь от «Иди, иди отсюда» до слез, льющихся по щекам.

Я никогда не видел, чтобы вот так единым сердцем люди молились бы с таким умилением. Просто никогда не видел. Люди крестились: «Господи, помилуй, Господи, помилуй» — у меня просто дыхание перехватило. И это не было самоуничижением, покаянием «я-червь». Это было радостное покаяние. Словно прямая связь с Богом.

Я никогда такого не видел, слезы лились у меня по лицу, и я молился: «Все, что я хочу – просто быть здесь, и остальное неважно. Хочу быть здесь с этим единым телом… телом Христовым».

Это было непросто. Но это было поворотной точкой.

о.Джон Стрикланд

В тот момент жена не была со мной, но позже я познакомил ее с о.Джоном. Он показал нам храм, она увидела иконы, и это ее напугало – они осуждают нас – сказала она. Да, это страшно… И надо понимать, что для тех, кто вырос в католическом или протестантском окружении, все это воспринимается через призму того, что было в католичестве или протестантизме….

Я уважаю католицизм, дружу с католиками, но ЕСТЬ разница… Юридическое восприятие спасения, например…

Я всем делился с женой, всем прочитанным… И она стала отогреваться. Был Великий пост, и я решил поститься. У нас тогда родился третий ребенок. И она не могла поститься так же. Было напряженно, и у нас была не лучшая Пасха, но это часть пути.

Сейчас моя жена совсем уже вовлечена… Она собиралась пойти на Прощеное воскресенье и не смогла из-за малыша, позвонила мне и просто плакала, ТАК она хотела быть в храме.

Актер и вера

Трудным вопросом для меня было то, что я актер…  Ведь я изображаю людей… Но меня успокаивает то, что Христос учил через притчи и рассказы. И так и я отношусь к актерству, как к искусству рассказа, пробуя отразить жизнь честно, чтобы подвести людей к зеркалу, показать им определенный опыт. Например, если в истории есть месть, это может быть очень уродливо… Но это может быть очень по-шекспировски, очень по-библейски.

Для меня прекрасно то, что если в сердце человека есть семя злости или ярости, и он видит последствия этого на экране – преувеличенные – и понимает: «Ого. Вот что злость может сделать с человеком».

Или, например, наркомания. Может быть, если человек увидит правдивый фильм о наркомане, он дважды подумает, пробовать ли наркотики…

На меня очень сильно повлиял Достоевский, я начал читать его подростком, а он писал о по-настоящему страшных вещах, но он писал об этом с позиции света… Как актер я играл серийных убийц, самоубийц, героиновых наркоманов… Вообще большинство моих ролей – темные, но я всегда старался изобразить тьму с позиции света, чтобы это стало просвещением для других людей.

Литургия

Меня поразило, что на первой службе, на которой я был, отец Джон вышел из алтаря, поклонился и сказал «Простите меня, братья и сестры». Это просто меня перевернуло – на Западе священник – клерикал, он находится над всеми. Он посредник между человеком и Богом. А это было совершенно по-другому. Человек и Бог. Это священство, основанное на смирении, служении, на том, чтобы быть отражением и иконой Христа. Дело не в отдельной личности, отец Джон БЫВАЕТ смиренным, это в системе, в традиции. Меня поразили слова исповеди – не «Ты, жалкий грешник, и я прощаю тебя», но это как «Мы с тобой в одной лодке, мы стоим перед Судией, Который придет вновь».

Я благодарен Православной Церкви. Здесь я обрел дом, здесь я узнал смирение, а это настоящая битва…