По православному радио священник отвечал на вопрос матери о воспитании упрямого, своевольного ребенка. Мама жаловалась, что никакого сладу с ним нет, людей стыдно. Батюшка дал совет в числе прочих, который мне запомнился своей неожиданностью и простотой. Звучал он примерно так: "Окружите дома вашего маленького упрямца святыньками: давайте ему просфорочку, крещенскую водичку, повесьте иконку над его кроваткой. Он и умягчится".

Нечто похожее я услышала как-то раз из уст моего наблюдательного четырехлетнего внука. Пришли мы с ним в церковь. Причастились. Нам дали запивочку и кусочек святого хлебца. Потом малыш съел просфорочку, которую я ему припасла. Основательно запил ее святой водичкой, еле оттащила его от крана. Получили антидор. Вышли на улицу, он и говорит: "Бабушка, мне в храме дали столько всего святого, что я того и гляди ангелом стану".

Лариса КАЛЮЖНАЯ

Мне подарили красивую авторучку. Очень. Такую красивую, что ею я писать не осмеливался, но с собою возил. Приехав в Троице-Сергиеву Лавру, вначале, как всегда, пошел к преподобному Сергию в Троицкий собор. Взял у монаха листочки чистой бумаги, достал красивую авторучку и ею написал имена родных и близких для поминовения о здравии у раки преподобного. На столе были и другие ручки, и карандаши, но ручки уже были исписанными, а карандаши притупившимися. Это я к тому, что люди подходили и тоже писали свои памятки. У меня попросили ручку, я отдал, а сам пошел в храм, к гробнице.

Там почти всегда очередь, но такая благодатная, такая молитвенная, что очень хорошо, что очередь. Читается акафист преподобному, поется ему величание, а между ними всегда-всегда звучит молитвенный распев: "Господи, помилуй". Поют все. Особенно молитвенно поет монах, которого привозят сюда на коляске.

Приложившись к мощам преподобного, отдав дежурному монаху памятки, я вышел и хотел взять свою авторучку. Но к ней уже была очередь. А я торопился и подумал, что зайду за ручкой потом. Но и потом ручка без дела не лежала, и мне было как-то неловко заявлять, что это моя ручка. Она уже стала не моей, а общей. Я подумал: сколько же ею уже написали имен, сколько же с ее помощью вознесется горячих молитв о здравии болящих, о прозрении заблудших, об утешении страждущих! И разве я могу написать что-то равное этим памяткам? Нет, конеч ... Читать дальше »

-А кто знает, какая сказка самая загадочная? - спросил как-то моих детей о.Василий, и было в его голосе что-то хитро-недосказанное, словно призыв подключиться. Дети встрепенулись, но еще молчали.

Я в детстве перечитал множество сказок и, как знаток, решил вступить в разговор:

- Помню ощущение какой-то романтической тайны от историй Метерлинка. А еще - долго был под впечатлением "Черной курицы" Погорельского.

- Да! Мы недавно читали, - сказала дочь. - Только там мне все понятно.

Батюшка, глянув на меня, улыбнулся:

- А вот, скажем, "Репка". Понятная сказка?

- Да чего там непонятного? - закричал сынишка. - Бабка за дедку, дедка за репку! Все вместе, все дружно - и вытянули, даже мышка помогала.

Мы невольно засмеялись такой горячности.

- А почему без мышки не могли?

- Потому что не хватало еще чуть-чуть-чуть. Вот столечко! - показал щепоткой сын.

Отец Василий хитро прищурился и сказал:

- А вот я вам назову сейчас одну сказку, которую все знают с детства, и даже наизусть - и никто толком не понимает.

От детей посыпались вопросы: "Как это?" - "Колобок, что ли? Про Бабу Ягу?" Начал и я было в уме перебирать сказки. Отец Василий обвел всех глазами:

- А что вы скажете про "Курочку-Рябу"?

Мы удивленно воззрились друг на друга: "Курочка-Ряба"? В голове пронеслось: "Ну и ну! Сказочка для двухлетних! Какие там особенные мудрости?" Видимо, дети думали примерно то же, но, ... Читать дальше »