По окончании стажировки иеромонах Евгений был направлен в глухое село,
да еще и жилье перепало за три километра в полупустой деревне. Изба
оказалась старинной, большой и поначалу отцу Евгению необыкновенно
понравилась: он любил все старинное и традиционное.
Правда, начало это выпало на теплую осень, зато зимой, когда углы
ветхого сруба покрылись изнутри густым инеем, молодой батюшка загрустил:
сколько ни топи, изба вмиг выстужалась. Кровать пришлось переставить
вплотную к печи, а спать – в шапке-ушанке, завязанной под бородой.
Однако невзгоды он претерпевал стойко: ни одной службы не отменил и на
требы ходил безотлагательно.
Бывало, заметет за ночь дорогу, а он рано утром – еще и бульдозер не
прошел – пробивается через сугробы к храму, торит трехкилометровую
тропу. И в этаком геройском подвижничестве молодой иеромонах отслужил
долгую зиму, что вызвало у немногочисленных прихожан благодарное
чувство. И вот, когда уже началась весна и потеплело так, что изба
наконец просохла, отец Евгений впервые в священнической жизни своей
столкнулся с грубой-прегрубой клеветой, которая показалась ему столь
значительной, что он впал в отчаяние.
Его обвинили в сожительстве с некоей Анимаисой.
- Это кто? – растерянно спросил он у старухи-соседки.
- Как – кто? Баба!
-Уже неплохо для нашего времени, – признал иеромонах, – да хоть кто она есть-то?
- А помнишь, в магазине балакала?
- Пьянехонькая такая?
- Она.
- Ужас!
...
Читать дальше »
