«Какая в сущности смешная вышла жизнь, Хотя, что может быть красивее, Чем сидеть на облачке, и свесив ножки вниз, Друг друга называть по имени». (Высокосный год) «Лучшая песня о любви» По соседству с нашим храмом, уже лет шестьдесят стоит небольшой поселок, состоящий из нескольких дощатых бараков на две, или четыре квартиры. Когда-то, во время войны, там стояла воинская часть, потом военные ушли, а их землянки и бараки остались. В них поселились люди, потерявшие в годы войны свои жилища. Когда селились, думали, временно, но, как оказалось, навсегда. Так возник поселок Снегиревка, по фамилии командира стоявшей там некогда воинской части. У этих людей рождались дети, а потом и внуки, и жили они своим маленьким мирком в своем маленьком поселке. Редко кто из них выходил в значительные люди, а, уезжая, начинали стесняться прошлого, и почти не привозили своих детей и друзей в бараки своего детства. В одном из таких домиков жила молодая женщина с красивым именем Алена. В жилах ее текла кровь южных славян, поэтому и внешность у нее то же была красивой. Но, как это нередко бывает с симпатичными девчонками, не все у нее ладилось в личной жизни. К тому времени ей уже перевалило за тридцать, а изменений к лучшему в этой самой личной жизни у нее и не предвиделось. Алена была не только женщиной красивой, но еще и доброй, способной отозваться на чужую беду и придти на помощь. Однажды летом, уже за полночь, один лихой мотоциклист из соседнего городка на большой скорости решил промчаться по Снегиревке, но, не справившись с управлением, вылетел из седла и разбился. Придя в сознание, он еще долго ползал грязный, в крови с перебитым позвоночником от одного барака к другому, но никто на его крики и плач не отозвался. Только Алена, будучи дома одна, не побоялась так поздно открыть дверь незнакомому человеку, на его мольбу о помощи. Не открой она тогда, мотоциклист вряд ли бы и выжил. А сейчас у него уже свои дети подрастают. И вдруг любовь. Страстная и взаимная. Она пришла совершенно неожиданно. Свалилась, можно сказать, как снег на голову. Любовь, о которой любая женщина может только мечтать. В соседнем городе открылось иностранное предприятие. Тогда у нас это было еще в новинку. К нам приехали немцы. Они привезли с собой старенькое оборудование начала шестидесятых, смонтировали его и заставили варить шоколад. Одним из тех, кто этим занимался, был швейцарец Питер. Потом на фабрику стали набирать местные кадры, взяли и Алену. И как, это в сказке говорится, они встретились, что бы уже больше никогда не расставаться. Через какое – то время они стали жить вместе, и Питер переехал в барак, где жила Алена. Он научился ладить со своей будущей тещей, перезнакомился со всеми снегиревцами. Как они находили общий язык? Не понятно. Ведь Питер мог говорить только по-немецки. С Аленкой они изъяснялись на странной смеси из нескольких языков и множеством жестов. Наступило время окончательно определяться в дальнейшей жизни и молодые решили повенчаться. Для того чтобы венчаться по православному обряду, Питер принял нашу веру. Крестившись, швейцарец стал русским, и, более того, он стал снегиревцем. После окончания командировки в Россию Питер должен был возвращаться в Европу, но Алена не захотела уезжать, и Питер остался постоянно работать в нашем городе. Так вместе они прожили около года. Через какое-то время Питер уехал за границу по делам фирмы. Жена осталась его ждать. И вдруг тревожная весть, перед Новым годом Аленка пропала. Её искали везде, но только через неделю мать нашла её в морге в одном из ближайших к нам городов соседней области. Оказалось – несчастный случай. Никому ничего, не сказав, она уехала за подарками. Дорожки были скользкими, Алена поскользнулась и упала на спину, ударившись головой о бордюр. Смерть наступила мгновенно. До Питера не дозвонились. Никто, как оказалось, толком не знал ни его координат, ни срока командировки. Алену похоронили без него. Питер спешил на Рождество к жене, а приехал к её могиле. Не буду описывать его тоски, я все равно не смогу этого сделать. Он приходил в храм, молился, как мог. Все время, свободное от работы, Питер пропадал на кладбище. Долго так продолжаться не могло, видя как человек страдает, близкие Алены стали уговаривать его уехать из России. Питер понимал, что те правы, и стал готовиться к отъезду. Он получил новое назначение и паковал чемоданы. Был уже куплен авиабилет. Буквально, накануне отъезда Питер вдруг не пришел ночевать. Утром снегиревцы вышли прочесывать заснеженные окрестности, и первым делом пошли на Аленкину могилку. Там его и нашли. Помню еще с детства картинки к сказке Аксакова «Аленький цветочек». На одной из них было изображено чудище лохматое, сердце которого не выдержало тоски по купеческой дочке. Мне всегда было жалко смотреть на него, лежащего бездыханно, и обнимающего огромными лапами ненаглядный цветочек. Вот точно так же лежал и Питер на могиле своей жены. Его руки обнимали дорогой его сердцу бугорок ледяной земли, а самого его уже почти занесло снегом. Как потом установили, его сердце не выдержало разлуки и остановилось. Отпевали Питера в доме, где они и жили вместе со своей Аленкой. Плакали наши русские женщины, точно так же, как плачут по своему близкому человеку. Стояли и родственники Питера, приехавшие из Швейцарии, но на их лицах за все время молитвы, а я украдкой наблюдал за ними, не дрогнул ни один мускул. Когда потом, по окончании отпевания, я через переводчика выразил соболезновании его матери, она только кивнула мне в ответ, ничего не сказав. Хотя, кто знает, что творилось в это время в её материнском сердце? Может быть, швейцарцы, в отличие от нас, просто умеют хорошо скрывать свои чувства? Тело Питера не стали увозить на родину, он так и остался навечно в нашей земле и в нашей памяти. Сейчас на их могиле стоит камень с православным крестом, один на двоих. Бывая в тех местах по делам службы, я частенько захожу к ним и здороваюсь, словно с живыми. До сих пор у меня перед глазами стоит тот день, когда мы прощались с Питером, плачущие по немцу русские женщины, и лежащий на журнальном столике уже никому не нужный билет на самолет, с датой вылета – завтра.