Лариса Епифанова училась в православной гимназии. Гарри Поттера там
читать было нельзя. Потому что он был магический, а магию церковь не
благословляет. Про это гимназистам много раз говорили на общих собраниях
духовник гимназии, отец Владимир, и их учителя. Только глупая Лариса не
слушалась своих мудрых руководителей и брала книжки про Поттера у
соседки из нормальной школы. И постепенно все части прочла, а потом еще
посмотрела три фильма, причем, не по одному разу. Кончилось это ужасно.
Однажды ночью к Ларисе Епифановой прямо на метле прилетел сам Гарри
Поттер. Миленький такой мальчик в очках. Влетел прямо в распахнутую
балконную дверь, быстро облетел всю квартиру, сказал Ларисе «ку-ку» и
улетел обратно, точно его и не было. С тех пор Лариса сильно заикается и
очень плохо спит.
© Майя Кучерская «Чтение для впавших в уныние»
Древо Познания
На
Красную горку Таня и Гриша повенчались и вместо свадебного путешествия
решили отправиться в паломничество. Без вписок, без лишней одежды и
продуктов, взять только немного воды, хлеба и идти от монастыря к
монастырю. Где пустят переночевать, там и благодарствуйте. Где накормят,
там и спаси Господи!
В путь тронулись ранним утром, через день
после венчания, три часа ехали на электричке, а потом вышли и пошли
пешком. У Гриши все церкви были обозначены на карте одним крестиком, а
монастыри двумя. При удачном раскладе к вечеру они должны были дойти до
первого пункта — Вознесенского монастыря. И вот они шагали по дороге,
пели молитвы, читали Иисусову, потом немного отдохнули, слегка закусили,
снова пошли. И к вечеру сильно устали. Особенно Таня, которая страшно
проголодалась, потому что две булочки с ключевой водой это все-таки мало
за целый день. Таня говорила Грише: "Смотри, вот малина свешивается
через забор, давай сорвем?” Гриша, который тоже был голоден, но терпел, в
конце концов ответил ей: "Сразу видно — женщина! Жила бы ты в раю,
поступила бы точно так же, как Ева”.
— Это как? — уточнила Таня.
— Сорвала бы плод с древа познания и съела.
— Я? Да ни за что. Вот и Адам все свалил тогда на женщину, а сам-то!
Гриша только засмеялся.
— Если бы Господь запретил мне, я не послушал бы никакую Еву.
На
землю спустились сумерки. Таня с Гришей как раз подходили к новой
деревне. "Никишкино!” — громко прочитала Таня. А Гриша посмотрел в карту
— и понял, что в монастырь, в который они надеялись прийти к вечеру,
уже не успеть. По крайней мере засветло. И они решили рискнуть —
попроситься к кому-нибудь на ночь, прямо здесь, в этом Никишкине.
В
двух местах им отказали, а из третьего домика выглянул дед в зеленой
байковой рубахе и сказал: "Заходите”. Таня с Гришей обрадовались! Тем
более что дед кивнул на стол, на котором было полно еды, и велел им
ужинать. Но сам начал куда-то собираться.
— А вы с нами разве не поужинаете? — спросили вежливые Гриша и Таня.
—
Кур пойду запру, — ответил дед вполне дружелюбно. — Вы пока тут одни
поешьте. Каша, картошка, старуха всего наготовила да к дочке сегодня
поехала, в Кутомкино, не вернется. Чай грейте. Только эту алюминиевую
кастрюлю на подоконнике не трожьте.
И ушел.
Таня углядела
маленькую бумажную иконку в комоде, супруги прочитали молитву перед
едой, потом плотно поужинали, и все им показалось таким вкусным и
свежим. А старик все не возвращается. Поставили они чайник, Таня и
говорит: "Вот бы пирожков. С вареньем! Моя бабушка, когда пекла пирожки,
всегда складывала их точно в такую же алюминиевую кастрюлю”. А Гриша ей
отвечает: "А у меня бабушка в такой кастрюле обычно блины оставляла,
только еще в одеяло кастрюлю уворачивала, чтобы не остыли”. Таня
заспорила: "Ну, какие блины! Тут пирожки. Люди небогатые, вазочки у них
нет, вот и приходится в кастрюлю складывать”. А Гриша ей: "Говорю тебе,
блины!” А Таня: "Пироги с вареньем”. Тут Гриша совсем рассердился и
говорит: "Ну, давай проверим”. Открыли они кастрюльку, а оттуда — мышь.
Юрк! И убежала под стол. Тут и старик заходит. И кошка вместе с ним —
трется у хозяина меж ног, мяучит, явно просит животное есть. Старик
подошел к подоконнику, открыл кастрюлю, да только руками развел.
— Эх, вы! Это же был кошкин ужин.
© Майя Кучерская «Чтение для впавших в уныние»
Правильный выбор
У
одного батюшки дар был, от Бога. Все еще только правый придел
ремонтируют, второй год крышу починяют, занавесочкой вместо алтарной
преграды прикрываются, а у него уже серебряные купола сияют золотыми
звездами, в иконостасах иконы шестнадцатого века, а придел один даже
новый выкопали и освятили, под храмом, подземный такой придел, для
особых случаев. Кто-то только отвоевывает у мэрии домик для причта, а у
него таких домиков уже четыре — один для причта, другой для воскресной
школы, третий — для мальчиков-сирот, четвертый — приют для одиноких
старушек. В каждом домике — антикварная мебель, кресла вольтеровские,
мраморные полы, хрустальные люстры — взирая на красоту рукотворную,
вспоминает человек и о красоте творения Божия, а там, глядишь, и о самом
Творце.
С домиками разобрался, купил три магазина, все тоже
православные, в одном облачения продают, в другом книжки церковные, в
третьем — соевые продукты, на случай больших и малых постов. С
магазинами разобрался — купил конюшню. Чтобы прихожане катались по
праздникам на лошадях, не унывали зря, друг на друга не жаловались. Ну,
где конюшня, там и площадка с аттракционами — выстроили свой миниатюрный
Диснейленд, с русскими святыми вместо Микки и Дональда.
Со
святыми разобрался — начал строить православный бассейн, чтобы было куда
окунуться после изнурительных великопостных служб или, наоборот, скачек
и катаний на каруселях. Выстроили бассейн, поставили рядом сауну.
Поставили сауну — нужен православный спортзал. Выстроили спортзал, нужны
тренажеры. Купили тренажеры, нужна православная гостиница. С
конференц-залом. Потому что гости из-за границы повалили валом,
набираться у батюшки православного пастырского опыта. Построили
православную гостиницу, понадобился православный аэродром. Построили
аэродром, запустили чартерных рейсов несколько десятков, в двадцать
шесть стран мира, и у батюшки, само собой, свой православный самолетик
маленький, но и вертолет, конечно, тоже, обозревать владения, опять же,
катать гостей.
Правда, некоторых гостей сильно укачивало, для
них, — что не сделаешь ради ближнего, — прорыли канал к Москва-реке,
организовали паломнические круизы и православный флот. Только по воде
все-таки выходило медленно — куда деваться, начали прокладывать
православную железную дорогу. Но и дорогу надо охранять от разбойников,
случайных людей — организовали свою православную армию, с хоругвями,
хором, всем, чем положено. Тут батюшка видит, пора становиться
православным президентом, подумал, подумал, но махнул рукой. Если еще и
президентом, служить будет некогда, а я все-таки иерей, по чину
Мелхиседекову. Так и не стал президентом, остался батюшкой.
© Майя Кучерская «Чтение для впавших в уныние»
Посещение Божие
Один
батюшка был очень бедный. Третий священник в подмосковном храме, какие
уж тут доходы. Настоятель, если что и просачивалось, все забирал себе, а
после треб требовал со священников мзды. Так что дети у третьего
батюшки были одеты в обноски, матушка зимой жалась в осенней курточке,
на требы батюшка ходил по морозу пешком, в вытертом пальто, с
облупившимся от времени чемоданчиком. Одно слово, нищета.
Тут и
случилось с батюшкой Божие посещение. Пришел к нему старый, со школьных
времен еще приятель, Яша Соколов. Освяти мне, говорит, дом, ну, а я в
долгу не останусь. Настоятеля в тот день как раз в городе не было, и он
об этом деле ничего не узнал. Сели они в какую-то хорошую машину,
поехали. Вдруг видят дворец. С башенками, балконцами, флюгерами, все как
полагается. "Это мой дом и есть”, — говорит Яша. Вошли они во дворец, а
там все из чистого золота. Люстры, столы, стулья. Только ручки
изумрудами и жемчугом инкрустированы. Удивился батюшка, но что ж, начал
дворец освящать. После освящения хлопнул Яша в ладоши — из стенки выехал
стол с невиданным угощением, винами заморскими, пряниками печатными,
второй раз хлопнул — люди вошли, парни плечистые, нарядные девушки. "Это
мои друзья”, — объяснил Яша и всех пригласил за стол. Многих блюд
батюшка не знал даже названия, а многие так и не смог попробовать — не
вместилось.
Видит батюшка, Яша вроде расслабился, наливает ему и
себя, конечно, не забывает, батюшка его и спроси: "Где же ты, Яша,
работаешь?” Яша как засмеется. И долго еще остановиться не мог. Нам,
говорит, работать не положено, западло это, ну, понял в натуре, кто мы?
"Нет, что-то не понял”, — никак не поймет батюшка. Яша и скажи ему:
"Бандиты мы, ясно?” "Ясно”, — испугался батюшка. "Но ты не бось, тебя мы
не тронем, ты мой кореш и нам еще сгодишься”. Тут Яша с батюшкой щедро
расплатился, кивнул невидимым слугам, и они отвезли батюшку домой.
И
пошел с того случая батюшка по рукам: кого повенчает из Яшиных друзей,
кого крестит, кому опять же освятит замок, а кого и пособорует после
ранения на разборке. Словом, пошел батюшка с того дня в гору. Отстроил
новый дом, приодел матушку, деток отдал в частную школу, тоже и им нужно
хорошее образование, ну, а себе купил "шкоду” новенькую (только белую,
чтобы выглядело поскромней, настоятель-то ездил на "жигулях”). Вскоре,
правда, настоятеля сместили, настоятелем стал наш бывший третий батюшка,
но видит Бог, он того не искал, как-то уж само так вышло. А бандиты?
Ну, и что? Разве они не люди? А отсекать их от благодати Божией — грех,
там, глядишь, и покаются, как праведный разбойник на кресте. Так что до
скорой встречи в обителях рая!
© Майя Кучерская «Чтение для впавших в уныние»
Супермен
Один
батюшка был суперменом. Звонит ему бабушка и говорит: "Батюшка,
закрылась дверь, ключ остался внутри, не знаю, что делать”. Батюшка
приезжает, выбивает дверь ногой, чинит замок, уезжает. На следующий день
звонят две сестры, раскрутились, стали бизнесменками, но вот наехали
бандиты, грозят все сжечь. Батюшка тут же едет на бандитскую сходку,
посмеиваясь, глядит на оттопыренные карманы братков, быстро все всем
объясняет, братки соглашаются больше не наезжать, батюшка уезжает.
Вечером после службы подходит к батюшке плачущая мать — пропал сын,
четырнадцатилетний подросток, связался с плохой компанией, вторую ночь
не ночевал дома. Батюшка созванивается с нужными людьми, договаривается с
милицией, служит акафист, к вечеру милиционер приводит мальчика за
ручку домой.
С бесноватыми батюшка тоже был на короткой ноге. В
середине службы входит в церковь ненормальная женщина, начинает что-то
страшно кричать, батюшка выходит из алтаря, поднимает женщину под
локотки, выносит из церкви, возвращается в алтарь, продолжает служить.
Один дедушка вообще чуть не умер дома от голода, все о нем забыли —
батюшка вспомнил, покормил, причастил, дедушка до сих пор живет. У
другого человека заболела раком жена, он пошел с горя первый раз в
церковь, наткнулся на батюшку. Батюшка три дня подряд служил заздравный
молебен. Через неделю рака у жены как не бывало. Врачи кричали, обзывали
ее симулянткой, а она шла домой и смеялась на всю улицу, никого не
стесняясь. Этим историям нет конца. Кого-то батюшка спас от отчаянья,
кого-то от смерти, кому-то помог разобраться в отношениях с мужем,
кому-то с женой, о ком-то помолился, и ему на следующее же утро вручили
ордер на трехкомнатную квартиру, о ком-то еще помолился, и девушка нашла
себе жениха. Другой удачно сдал трудный экзамен, третья наконец родила,
седьмой просто понял, что хорошо, а что плохо, сорок восьмой раздумал
бросаться с восьмого этажа.
И всюду он ездил, проповедовал,
помогал, утешал. Так прошло двадцать три года. Как вдруг с батюшкой
что-то произошло. Он делал все то же самое, приезжал, причащал, только
утешать уже никого не мог, как будто забыл все нужные слова. То есть
иногда он даже вспоминал и говорил те самые слова, какие говорил в таких
случаях обычно, но получалось мертво. Удивительное дело, люди этого
практически не замечали, видно, все покрывала благодать священства, и
батюшка был по-прежнему дико популярен, в храм его стекались толпы,
исповедь длилась за полночь, словом, внешне все оставалось также, только
его келейник Миша да матушка видели: батюшка уже не тот.
Но
батюшка с ними почти не разговаривал и на все вопросы близких отвечал
кратко: "Просто я уже умер”. Ему, разумеется, не верили: как это умер? А
кто это говорит сейчас с нами? И не верили. Однако батюшка служил все
реже, а потом почти перестал принимать людей, не обращая внимания ни на
чьи слезные просьбы, и все свободное время проводил у себя в комнате.
Там он сидел и смотрел в одну точку. А когда к нему обращались, говорил:
"Меня нет дома”. Или, как обычно: "Я умер”. Ему все равно никто не
верил. Приходили врачи, кормили батюшку разными таблетками, делали ему
массаж, подбадривали, и в общем все понимали: ну, устал человек. Но
батюшка не устал, он лег и умер.
© Майя Кучерская «Чтение для впавших в уныние»
Отец Митрофан
Если жена жаловалась на мужа, или на свекровь, или же на соседа, отец Митрофан давал ей один и тот же совет: "А ты его убей”.
— Как убей? — изумлялась женщина.
— Задуши подушкой или подсыпь в чаю мышьяку.
Иногда же добавлял: "А можно отправить его на мясокомбинат и порезать на сосиски”.
После этого жаловаться на близких ему переставали.
Тем,
кто собирался делать аборт, авва говорил: "Роди, а потом оставь в
коляске на морозе, как бы случайно, попищит и замерзнет, и все будет
хорошо. Это грех меньший, чем аборт”.
— Почему меньший? — удивлялась будущая мать.
— Проверь — увидишь.
Но никто так и не проверил.
© Майя Кучерская «Чтение для впавших в уныние»
|