Продолжение мистическо-шизофренического триллера. Часть вторая
Со мной начало происходить страшное. Мои мозги стали разбредаться в разные стороны. Было четкое ощущение чьего-то зловонного дыхания мне в затылок, как будто меня предследует по пятам что-то страшное, даже не что-то а КТО-ТО. Я все время должна была двигаться вперед, чтобы от этого убежать. Сложно это объяснить. Как будто мне задавалась задачка - и если я ее разгадаю, если я что-то пойму, меня в этот раз ОН не настигнет. Почему именно православие в России, почему женщинам надо надевать платки, почему это, почему то... Как будто школа экстерном. Какие-то вещи другие... Например мне был задан вопрос, отчего в России так много беспризорников. Я дошла до того, что это из-за того, что у нас нет культуры заботы о стариках... Надо было что-то сделать, чтобы показать, что я разгадала загадку. Я увидела как ведут бабушку, которая все время сидела в коридоре и ничего уже от старости не соображала. С нее слетел тапок. Я поняла, что мне нужно ей помочь. Я подлетела, встала на одно колено и одела ей тапок, и посмотрела вверх... Вдруг ее глаза приоткрылись, в них появился КТО-ТО ОЧЕНЬ ХОРОШО СООБРАЖАЮЩИЙ, смотрит на меня усмехаясь и таким чужим госом мне вдруг усмехается и говорит - "Хитрая..." Было жутко. Разгадывать эти шарады мне помогали те самые слова Сереги, сказанные как будто невпопад. На уроках психобразования Татьяна Васильна вдруг начала рассказывать, что есть такое состояние "прелесть" - человеку все кажется прекрасным, он кажется себе богом и так далее. Однажды вовремя вспомнилось "бесит - от слова "бес"... Я отыскивала в той нашей беседе ключи, и меня это спасало на какое-то время...
Потом я стала забывать свое имя. В мою голову постоянно пихались имена и мне уже было начинало казаться, что меня зовут Ира, нет, Оля... нет.. Наташа. И только внутри что-то держало, и я стала повторять как мантру "Я Маша Попова. Я Маша Попова..." Это становилось невыносимым. Мне казалось, что это страшное готово поглотить меня и я не знала, что тогда произойдет... Я боролась изо всех сил. И тут появилась Люська. Мне в голову пришла гениальная идея - мы стали шутить и в шутку поменялись именами с ней и Юлькой. Таким образом Люська стала Поповой, я - Ивановой, а Юлька - Фролковой. Я стала бегать за Юлькой с криками "Фраааалкова" (так все любили звать Люську на отделении), а Люська стала всем кричать что она Попова... Почему-то у меня было ощущение, что Люська понимает что со мной происходит, и этим она взяла на себя мой удар - потому что меня отпустило. Потом были приступы силы - у меня внутри было столько энергии, что мне казалось, что я сейчас буду бить взглядом стаканы... Я сидела взявшись за голову и пыталась успокоиться... Тут мне подумалось, что в палате душно, и что надо открыть форточку... И тут же увидела как форточка сама распахивается... Мне стало стремно. Я сидела и пыталась сдержать силу, рвущуюся изнутри... Машинально подумала, что надо закрыть форточку, уже стало холодно... Форточка тут же захлопнулась. И сидела и было жутко. Мне казалось, что что-то страшное может произойти, что из-за того, что меня так колбасит, в мире могут происходить наводнения и пожары. Включили телевизор на кухне. В мире произошли наводнения и пожары - что-то внутри было уверено, что это все из-за меня. Было страшно. И я стала молиться. Мама принесла бабушкин крест - хоть я и не могла покреститься, но он мне был нужен как воздух. Еще она принесла Слово Божие для детей - я не могла особо читать, мозг не работал, но я взяла краткую молитву и все время читала ее.. Меня отпускало...
Еще хочу рассказать про Соню. Сумасшедшая бабушка, ее привязывали к кровати, когда у нее были приступы. Так вот во время приступов она непереставая орала. Когда мы поняли, что она орет, у нас волосы на голове зашевелились. Каждому, кто приближался к ней, она выдавала полный перечень всех его потаенных страхов: Ане, чья мама умерла пару лет назад она начала кричать, что ее мать умерла изза нее... Аришке, у которой врачи подозревали энфизему легких, она заорала, что у той все легкие сгнили уже и скоро она подохнет от своего курева - Аришка рассказала об энфиземе, когда услышала Соню... мне она орала, что меня замуж никто не возьмет и детей у меня не будет... и так далее. Отмечу, что когда меня начало колбасить из-за решеток на окнах и страхе пожара, Соня загремела в первую палату за то что вдруг подбежала к пожарной сигнализации и стала пытаться ее дернуть с криками, что будет пожар и мы все сгорим... Через пару недель в России сгорело пара психушек, это было в новостях.
Главное ощущение в психушке было - невыносимость. Я боролась, сжав кулаки, я шла вперед, продираясь сквозь собственый бред, и когда силы заканчивались и я была на издыхании и готова уж сдаться, появлялась помощь... Есть такая страшная вещь, называется неусидка. Это эффект от лекарств. Это пытка. Заключается она в том, что ты не можешь сидеть на месте. У тебя как бы шило в попе , куча энерии которую ты не можешь пустить на дело, потому что в то же время не можешь на чем-либо сосредоточиться. Помогало ходить по коридору. Медленно. Чувствуя, как каждая мышца работает в организме. Туда-обратно. Покурить. Туда-обратно. Покурить. И так каждый день, с утра до вечера.
У нас были занятия - рисование, танцевальная терапия - они помогали сбросить напряжение. Еще были занятия у Татьяны Васильевны в психологической группе. Она ангел. Она не воспринимала нас как животных, это было единственное место в психушке, где нас уважали! Однажды я сидела у нее на занятии, и мне было совсем невыносимо - сидеть на стуле полтора часа, не двигаясь было пыткой (мне дали галоперидол). Первый час я справлялась за счет того, что каждую минуту меняла позу - то руку сюда положу посижу, то ногу на ногу, то обратно. То вперед наклонюсь, то назад прислонюсь. Но в конце часа я поняла, что очень хочется физически залезть на стену и завыть во весь голос. Я сказала, что больше не могу, и пусть меня заберут на отделение. - Если бы меня раньше времени забрали, это означало бы, что мне хуже, а значит на пару недель или месяц больше "сидеть". Татьяна Васильевна позвонила на отделение, и сказала, что вся группа закончила - и завершила занятие раньше, ради меня, не выдала.Она знала, как я хочу отсюда вырваться... Вот такой человечище.
Вообще все время там хотелось кричать. Кричать, орать, царапаться, лезть на стену, лишь бы эта пытка закончилась. Невыносимо, невыносимо... Но приходилось мееедленно идти по коридору, а не бежать, чтобы не привлекать внимания, спокойно разговаривать а не орать, чтобы врачи писали "улучшение", приходилось терпеть... А потом мы с Аришкой придумали хитрый ход. Дело в том, что в психушке всю работу выполняют больные. Это не официально конечно, но врачи это поощряют - называется трудотерапия. В психушке нельзя попить чай. - Кипяток там ВЫДАЮТ только за работу. Поэтому было очень круто иметь работу - Аришку устроила уходящая на волю девчонка на кухню мыть посуду, мне предложили убираться в столовой (потом я сменила кучу работ - еще я мыла мензурки, остановилась на Хранительнице Холодильника - открывала замок тем, кому что-то нужно из холодильника, следила чтоб не воровали из него чужого и мыла его по выходным) А еще каждый вечер наш огромный коридор надо было подметать и мыть. На потстоянной основе никто этим не занимался - кто захотел кипятка, тот и делал. Так вот мы с Аришкой подписались убирать коридор. Дело было не в кипятке - у нас и так были "чаевные" должности. Дело было в том, что чтобы убрать коридор - надо было всех из него повыгонять. То есть мы могли ПООРАТЬ на совершенно законных основаниях, не вызывая подозрений у медперсонала:) Как мы орррали...:) Очень помогало, кстати:) Однажды я стала напевать молитву во время уборки - и как будто кто-то взял швабру и стал убирать вместо меня - я с такой легкостью вымыла весь этот многометровый коридор, что диву далась...
Так мы и выживали.
Невыносимость, невыносимость... Просыпалась с утра - и начиналась пытка. Терпела, мучилась, шла вперед, ждала выписки, рвалась на волю... Помогали колокола. Рядом стоит Александро-Невская лавра, и слышно было. Когда я их слышала, меня отпускало, и внутри воцаялась блаженная тишина... Помогали сережины смски. Он стал мне в больницу писать, телефон мне тайком приносила мама, и я писала ответы. То я писала ему всякие гадости, то просила помолиться за меня, он все это терпел и поддерживал.
А главное - это друзья. Ко мне приехала Юлька из Москвы, примчалась Ники из Волгограда, Иришка ходила как на работу - каждое посещение. Еще пришли Аня, Ваня, Танюха ходила, и даже Снус, Ветер иногда заходила и мы с ней переписывались. Охранник в больнице офигевал от количества людей приходивших ко мне - обычно людей бросают там, "кукушкино гнездо" - брошенные дети и старики живут там годами, очень часто туда запихивают людей их дети и родители - чтоб освободить жилплощадь, избавиться от неугодного члена семьи. Поэтому в тех условиях я жила просто по королевски - одна медсестра прозвище мне дала "Каралевишна"....
Итак, я бежала вперед,от того что подгоняло меня сзади и готово меня было поглотить, что-то происходило в последний момент когда иссякало второе дыхание, я молилась как могла и как умела, и очень хотела покреститься. Мне казалось, что именно это меня и спасет. Когда я врачам сказала, что после того что со мной произошло, я поверила в то, что Бог есть и хочу покреститься, они записали это в свои книжечки и сочли это одним из симптомов того, что мне хуже. После этого разговора я просидела еще месяц. Перед тем как выпустить, они проверяют. Проверок было несколько. Одна из них была - а не хочешь ли покреститься у нас, в больничной часовне? К тому моменту уже произошло НЕЧТО, о чем расскажу ниже. Но я отказалась креститься в психушке, потому что к этому моменту перестала бояться и хотела креститься в церкви, которую видела и запомнила еще в детстве, в Рождествено. Я уверена, что выпустили меня во многом благодаря этому моему отказу.
Что же произошло? Была у нас на отделении Наташа. Матушка Наташа. Жена известного в Питере священника. Она попросила придти к ней священника, Владимира Соловьева, если не путаю. Но он не смог придти. К ней пришел не он, и даже не священник служивший в нашей больнице, а тот самый отец Константин, к которому я хотела прийти до больницы... Я попросила Наташу, чтобы он потом и со мной поговорил, она пообещала попросить его обо мне. Он должен был прийти на следующий день...
Я плохо помню последовательность событий, как и что переворачивалось в моей душе, но к тому времени и созрела к ощущению (даже не пониманию, а вот такому внутреннему знанию и даже физическому ощущению) что вся эта беда - следствие моих грехов. Я физически чувствовала свою душу и как насели на ней грузом грехи. Они меня и мучили, и сводили с ума, и я не знала, как от них избавиться... Особенно один грех... Тем утром я сидела в палате и раскачивалась от невыносимости. От невыносимости тюрьмы, неусидки в организме, душевной невыносимости наконец... И вдруг - редкость - в палату полились лучи солнца. Солнечный лучик упал на меня - и мне вдруг стало так легко-легко, и хорошо, как будто кто-то приободрил меня и появилась уверенность, что все будет хорошо-хорошо! Как оказалось, в этот момент на отделение вошел отец Константин...
Он и Наташа ушли в столовую, о чем-то говорили, а потом они стали петь какое-то церковное песнопение.
Я сидела в палате, слышала их пение, и вдруг это пение захватило всю мою душу, я поняла, что тот грех - он преследовал меня всю мою последующую после него жизнь, что я приучилась жить с этой невыносимостью того что сделала, и как же это страшно... Вся душа сжалась в ПОКАЯНИИ, я никогда больше не испытывала такого сильного искреннего чувства. Я поняла, что мне так хочется, чтобы Бог простил меня, отпустил этот грех, но было страшно, мне казалось, что я подойду к священнику и он за всю мою мерзость сейчас просто даст мне в лоб... Священнику медсестры велели заканчивать и уходить. Уходя, он стал благословлять всех. Соседка научила нас с Аришкой, как подходить к благословению. Мы встали в очередь. Лоб у меня горел. Я была уверена почему-то, что сейчас просто получу по лбу за все мои "подвиги"... Подошла моя очередь... Я взглянула отцу Константину в глаза,он благословил меня как всех, и вдруг поднял руку, коснулся моего лба и добавил к обычным словам благословения - "и укрепи"... Нет слов описать, какое облегчение это было! Я думала мне дадут в лоб, накажут, отвергнут, а мне дали руку помощи... Священник ушел, мне так и не удалось с ним поговорить, но я почувствовала, что меня не оставят. И это дало силы...
А потом я однажды поняла, что так хочу отсюда вырваться, что живу здесь "одной ногой". Появилась Кирка, которая снова научила нас смеяться, еще она делала шикарный массаж за сигареты. Я попросила принести мне теплый уютный халат, кофе, и решила вдруг - что не так уж здесь и плохо, пора бы уже привыкнуть и расслабиться. Я перестала рваться на волю и думать о свободе, я решила смириться с тем, что происходит. - И меня практически сразу вы-пу-стили. Конечно, это было не просто так. Был разговор с четырьмя психиатрами, очень напоминало перекрестный допрос на суде и стресс-интервью, меня пытались подловить в нелогичности, потом вдруг давили на больные места, насмехались - и смотрели на мою реакцию. Когда же я задолбалась от всего этого театра и заявила, что в больнице скотские условия - они сочли это признаком здоровья и отправили на выписку. Правда потом СУКА подошла и сказала, что выпишут меня только еще через полмесяца. - Это была ее проверка как выяснилось.. - А я была так рада, что снова приехала Юлька, и мне уже на все было наплевать, я улыбнулась ей и сказала "ладно". Через десять минут подошла медсестра и сказала, что выписка послезавтра.
Мне казалось я выйду и все будет прекрасно. Я займусь этим, тем, сделаю то-то... Я смогу звонить друзьям с телефона, я смогу взять в руки нож, я смогу пить чай когда захочу наконец! И гулять! По улицам! Когда же я вышла, то произошло совсем другое. Я стала бояться людей на улицах, в магазине у меня разъезжались глаза, в метро было жутко... Мозг отвык воспринимать такое количество информации, я привыкла быть в запертом помещении с решетками на окнах. Свобода шокировала. Неусидка все так же была - только не было коридора, по которому можно было бы ходить... Я стала ходить по улицам - по ночам часами с наушниками ходила, ходила, ходила... Спать я тоже практически не могла. Был момент когда я устала от этого и подумала, что надо вернуться в дурку - там мне было спокойно. Но слава Богу мама отговорила - и сказала, что тут я хотя бы могу гулять по улицам, а там - только коридор. Меня колбасило. Я не могла ничего делать, только ходить, этого выматывало. Однажды я ходила всю ночь, и к утру побежала в церковь - я понадеялась, что может быть там мне станет лучше? Я вошла в церковь. Священник служил службу. Но вместо его слов мне слышался мат. То есть стоит такой батюшка и на распев: "Бляяяять пиздееееец. на хуй на хуй" Мне стало совсем страшно. Из церкви я убежала. Потом следующим утром я поняла, что надо же все-таки креститься чтоб это все закончилось, побежала в церковь, безумным взглядом словила взгляд священника, купила пару книжек для тех кто хочет креститься и ушла... Прочитала эти книжки. Написала Сереге - что лучше, покреститься в ближайшей церкви или все таки поехать в ту, в которую хотела? Серега перезвонил и объяснил, что в моем случае лучше не тянуть, потому что человека часто силы темные не пускают покреститься, и я просто могу вернуться на тот же круг, только еще более тяжелый... Я к тому времени уже и есть не могла, попросила Серегу поговорить со мной и я поела благодаря этому, и мы с Мамой побежали в церковь. Крещение - когда я пришла в церковь, у меня уже язык отнялся, говорить не могла, батюшка меня узнал - и стали готовить к крещению. Выглядела я смешно - нацеплен платок как юбка сверху, белая рубашка и платочек подвязан под подбородком.. Во время Таинства меня потихоньку отпускало. Когда заканчивали - я уже просто натурально ржала. Меня смешил мой вид, меня смешило солнышко заглянувшее в окна, мне было светло и радостно... Надо ли говорить, что после крещения, мат мне слышаться в церкви перестал..:) После этого мы созвонились с Серегой, я долго ему рассказывала про дурку, про то, что я оказывается всегда верила в Бога, просто не знала что это он, и еще, и еще... Предыдущую ночь я не спала, и от всех этих переживаний очень устала, но заснуть не могла - ложилась, но потом вставала - неусидка. Серега сказал мне, что вот у меня появился ангел-хранитель... Я заварила себе кофе, и сидя на лестнице с сигаретой вдруг сказала в пустоту - "ангел=хранитель, помоги мне, мне очень нужно поспать". И тут у меня вдруг стали закрываться глаза и я ФИЗИЧЕСКИ почувствовала, как кто-то меня берет под руки, ведет к квартире, и ведет к постели с закрытыми практически глазами. Я рухнула на постель и отрубилась.
Потом я сходила к отцу Константину. Рассказала про себя, он мне сказал, что болею я из-за того, что одарена в мистическом плане, через это и болею.
А потом я решилась рассказать врачу, что у меня неусидка и я плохо сплю. Хотя жутко боялась, что меня отправят обратно в психушку. Но врач оказалась очень хорошей - она назначила таблетки, которые тут же сняли неусидку (спрашивается, почему этого не могут сделать в больнице???) и лекарства от которых я стала спать. Но тут меня подстерегала другая беда - у меня началась клиническая депрессия. По ночам мне снилась дурка, я просыпалась от скрежета собственных зубов по утрам и лежала целыми днями переживая невыносимость бытия. Жутко мучалась. Я стала ходить к психотерапевту, и она понемногу стала выуживать из меня всю эту боль, но этого было мало.Я стала ходить к массажисту, поначалу ничего не чувствуя, сколь сильно бы он меня не месил... Мне назначили антидепрессанты, но чтобы они подействовали, должно было пройти несколько недель... Но однажды по внутреннему наитию я купила иконку Николая Угодника. С иконой была молитовка - "от уныния". Я пришла домой, поставила икону, и на душевном порыве прочла молитву. И вдруг мои глаза стали слипаться, и я вырубилась. Проспала я почти сутки. Проснулась - легко, без скрежета, мне было хорошо, не тяжело,не противно. Депрессии как не бывало. Это было здорово.

На этом я заканчиваю сие писательство. Думайте что хотите, сумасшедшая я или нет, а православие - это истина, чудеса случаются и Бог - есть.