ПОЛОВАЯ ТРЯПКА
Проповедь в Неделю Православия
Братья и сестры,
в церковном календаре сегодняшний праздник носит название Недели
Православия или Торжества Православия. Все вы знаете, конечно, что он
связан с событиями глубокой древности, когда Церковь преодолела ересь
иконоборчества, и сегодня мы вспоминаем также и другие победы
Православия над различными еретическими, неправославными, безбожными
учениями и направлениями человеческой мысли.
Неудивительно, что большинство из нас смотрит на это, как сказал поэт,
"словно в бинокль перевернутый": да, были там когда-то какие-то
богословские проблемы и тонкости, учёные люди разобрались, злодеи
посрамлены... А нам-то что до того? Мы-то все сплошь православные.
Мы, вон, пришли в церковь с утра в воскресение, когда другие спокойно
спят. Мы, вон, уже целую неделю пропостились, когда другие пропускают по
рюмочке да салом закусывают. Мы, вон, и детям-внукам с утра есть-пить
не даем, пускай поревут-поплачут, это им полезно для смирения. Мы, вон, в
каждую этикетку на пачке пряников вчитываемся до рези в глазах, и если
хоть одну паршивую молочнокислую бактерию там обнаружим – беда! отдать
пряники снохе, она всё равно не постится, безбожница. Когда положено –
кланяемся, когда не положено – не кланяемся, "делом, словом и
помышлением, зрением, слухом, обонянием" на бумажке аккуратно выписываем
и батюшке на исповеди отдаем, всё вычитываем, всё выстаиваем – чего еще
от нас-то нужно? Со всеми в мире, ни на кого не гневаемся, голоса не
повышаем, в голову не берем. У нас простая, детская вера. Чего нам-то о
богословии безпокоиться?
А я вам сейчас скажу, чего безпокоиться. Вот, лежит у меня на пороге
кельи половая тряпка. Я с ней в мире? Абсолютно. Я на нее гневаюсь?
Никогда. Голос повышаю? Да ни в жизнь. И в голову ровно ничего на ее
счет не беру. Пройду по ней, вытру ноги аккуратненько, пяткой расправлю,
и весь с ней разговор. Она, может, и пискнет иной раз что-нибудь,
тряпочка моя, о чем-то меня попросит, пожалуется, всплакнет, – а я ее
каблуком приложу покрепче: пускай смиряется, это для нее как раз,
лучшего не придумаешь. Такие вот у меня с ней прекрасные православные
отношения.
Ну, бывает, конечно, что тряпка совсем потеряет вид, затаскается, уже и
видеть ее противно, и посторонним людям стыдно об нее ноги вытирать.
Тогда ладно, брошу ее в ведро, прополосну – и вот она у меня снова
чистая. А если уж, так и быть, повешу ее просушить на южном солнышке да
на морском ветерке – тут уже радость до небес и слезы счастья: "Подумать
только, и мне, простой тряпке, – такая высокая честь"... Ну, подсохнет,
и снова на место. А как обветшает – скажу: "Хорошая была тряпка, умерла
на послушании!", швырну на помойку, а себе новую тряпку найду, и дело с
концом.
Повезло тряпке, как вам кажется? Вспоминаете, что послушание и смирение
выше поста с молитвой? Думаете, пострадала тряпка, смирилась, потерпела в
этой жизни, а теперь в селениях праведных учиняется и на лоне Авраамле
упокояется?? – Да ничего подобного. Не надо себя обманывать.
Тряпкой была она в земной жизни, тряпкой и осталась после смерти. Я сам
лично выбил из нее образ Христа своими вонючими сапогами. Кроме моих
сапог, другого бога у нее не было и быть не могло: я ей об этом не раз
напоминал, подбирая нужные цитаты. И в храме стоя, она ни бельмеса не
понимала, и Евангелие так шустро вычитывала, что смотрела в книгу, а
видела фигу, гордясь к тому же своей простой детской верой. И если
случалось ей взглянуть по сторонам, то перед глазами у ней оказывались
всё те же этикетки от постных пряников – да подобные ей тряпки, предметы
ее зависти или гордости, смотря по тому, сколь часто или редко я
вытирал о них ноги.
Всю свою спесь, лицемерие, тупость и ложь, которые исподволь завладели
моей собственной жизнью, я втер, вдавил ей в лицо черными подошвами
своих сапог. Горе, горе и мне, и ей, и нет нам спасения.
И вот теперь, в эту минуту, в тоске и ужасе простирая руки ко
Всевышнему, я открываю для себя все те "богословские тонкости", о
которых мы сегодня вспоминали, – только уже не в перевернутом бинокле, а
прямо перед собой, в страшной близости, в слепящем свете последней
истины: что человек – не тряпка, а образ Божий; что одна-единственная
человеческая душа ценится выше всей вселенной – потому что за нее, за
эту душу, отдал жизнь на Кресте Христос Бог; что нету для нас иного пути
к небу, чем путь Креста – путь жертвенной любви к Богу и ближнему, и
нету иной возможности удержаться на этом узком пути, чем в Его Святой,
Соборной и Апостольской Церкви.
Боже, даруй мне дар покаяния. Аминь.
Иеромонах Макарий
|
