Прошло уже более 120 лет со дня смерти Дарвина, но споры о нем идут до сих пор. И касаются не только его научного наследия. Сама личность Дарвина воспринимается и оценивается весьма полярно.

В сознание многих еще со школьных времен накрепко въелось представление о Дарвине как о человеке, не просто утратившем веру, но ставшем убежденным атеистом, чьи научные труды способствовали изгнанию Бога из картины мироздания. Атеисты всех мастей, "мирные" и "воинствующие", заслонили подлинного Дарвина, лишив всех нас возможности познакомиться с неоднозначной, сложной, но и весьма интересной личностью ученого, имя которого, хотим мы того или нет, навсегда вошло в историю науки.

* * *

Воспитанием Чарльза, рано лишившегося матери, занимался его отец – известный всей округе врач. Известно, что Роберт Дарвин был атеистом. А что же его сын? В своей "Автобиографии" Чарльз Дарвин вспоминает, что, собирая коллекцию насекомых, он никогда не убивал жучков, но подбирал мертвых, считая, что не вправе лишать жизни какое-либо существо... В "Автобиографии" он также рассказывает, что, опаздывая в школу, "усердно молил Бога о помощи", а успев на урок, "приписывал успех не скорости бега, а молитве".

Как это ни парадоксально, в семье отца-атеиста рос искренне верующий ребенок. Надо отметить, что Дарвин, горячо любивший отца, глубоко переживал его безверие. В "Автобиографии" он свидетельствует, что его детскому воображению рисовалась страшная посмертная участь людей, отпавших от Бога. Кто знает, о чем он просил Бога в своих детских молитвах за отца...

Важный этап жизни Дарвина – учеба в университете. Мало кто знает, что известнейший ученый-биолог не получил специального биологического образования. По окончании школы Дарвин решил продолжить семейную традицию – поступил на медицинский факультет Эдинбургского университета. Однако вскоре ему пришлось расстаться с медициной. Причина была проста, но непреодолима: он не переносил вида крови.

Роберт Дарвин не стал принуждать сына, но принял странное для атеиста решение: предложил ему стать священником. Не совсем ясно, чем оно было продиктовано – по крайней мере, сам Дарвин не дает комментариев. Возможно, отец почувствовал особую религиозность Чарльза и понял, что его путь – служение Богу. Однако прежде, чем решиться на столь важный шаг, Чарльз попросил время на размышление и принялся за чтение богословских книг. Его вывод был тверд и однозначен: "Наше вероучение необходимо считать полностью приемлемым” . Так он стал студентом Богословского факультета Кембриджа. Впоследствии в "Автобиографии" он писал, что перспектива стать сельским пастором его в то время вполне устраивала и даже привлекала.

По окончании учебы он сдал выпускные экзамены и получил степень бакалавра теологии . Молодой теолог имел право получить приход и начать пасторское служение. Однако жизнь сложилась иначе.

Так вышло, что вскоре Дарвин отправился в пятилетнее кругосветное плавание в качестве натуралиста (без жалованья) на парусном судне "Бигль". Интересно отметить, что он взял на борт две книги: Библию и религиозно-мистическую поэму Джона Мильтона "Потерянный рай". Все пять лет плавания Дарвин тщательно ведет дневник, который по возвращении издает. Этот путевой дневник – важное свидетельство, которое помогает лучше понять внутреннюю работу, глубокие духовные переживания молодого Дарвина. Вот некоторые строки оттуда.

Изучая островную и материковую фауну, Дарвин сделал такую запись: "Мне казалось, что здесь я присутствовал при самом Акте Творения" . Или другое признание. Он пишет, что при виде девственного тропического леса испытал мистическое чувство Бога. В заключительной главе дневника есть такие строки: "И здесь, и там мы видим Храмы, наполненные разнообразными произведениями Бога Природы. Никто не может пробыть в этих диких местах, не испытывая волнения и не почувствовав, что в человеке есть нечто большее, чем простое дыхание его тела".

Однако надо признать, что в душе Дарвина этот уникальный опыт Богоприсутствия не получил последующего развития, не перевернул его жизнь. Более того, именно в этот период его вера стала в каком-то смысле формальной. Дарвин этого периода напоминает евангельского юношу, который не ответил на призыв Христа раздать имение и следовать за ним. Как знать, может быть, именно последствия этого охлаждения к вере обернулись для него и загадочной болезнью, и не менее загадочным состоянием "духовного очерствения", о котором он с горечью писал на склоне лет: "Ум мой превратился в какой-то механизм, перемалывающий большие коллекции фактов и общие законы, но почему эта способность вызвала атрофирование только той части мозга, от которой зависят высшие эстетические вкусы, я не могу понять...".

Однако, несмотря на все это, не следует думать, что Дарвин, бакалавр теологии, утратил веру и перешел в стан атеистов. "В самые крайние моменты колебаний я никогда не был атеистом в том смысле, чтобы отрицать существование Бога" – пишет он другу Фордайсу на склоне лет.

Итак, отправляясь в плавание, он придерживался общепринятых религиозных воззрений. Однако свойственное Дарвину (и не ему одному) буквальное понимание Священного Писания в конце концов привело к тому, что он почти полностью разуверился в Ветхом Завете, считая описанные в нем события Священной Истории чуть ли не мифическими. Его разум ученого требовал четкости не только в научной деятельности, но и во всем остальном, не делая исключений для веры. Он ощущал потребность в осязаемых, материальных доказательствах всего того, что описано в Священном Писании: "Я отнюдь не склонен был отказываться от своей веры, я убежден в этом, ибо хорошо помню, как я все снова и снова возвращался к фантастическим мечтам об открытии в Помпеях или где-нибудь в другом месте старинной переписки между какими-нибудь выдающимися римлянами или рукописей, которые самым поразительным образом подтвердили бы все, что сказано в Евангелии" ("Автобиография"). Не найдя таких "вещественных доказательств", примерно к тридцати годам Дарвин стал деистом* (СНОСКА: Деизм – философское учение, признающее божество началом и основой всех вещей, но, в противоположность теизму, отрицающее Бога как Личность, Откровение и Промысел.).

А в конце жизни он стал разделять позиции агностицизма, отрицающего возможность познания мира, равно как и достижение Истины. Роль науки для агностика ограничивается лишь описанием явлений и феноменов. Дарвин так обосновывает перемену мировоззрения: "Тайна начала всех начал для нас неразрешима, и я со своей стороны, должен ограничиться скромной ролью агностика (незнающего)".

Интересен вопрос, почему Дарвин не пошел по пути церковного служения, как это предполагала полученная им специальность? Причина этому – вовсе не утрата веры, как порой заявляют атеистически настроенные исследователи. Дарвин дает такое объяснение: "Это намерение и желание моего отца никогда в сущности формально не были отвергнуты, но умерли естественной смертью, когда я, в качестве натуралиста, присоединился к экспедиции Бигля" ("Автобиография").

Вернувшись из плавания, дипломированный теолог активно принялся за разборку и анализ привезенных экспонатов, готовил к изданию дневник путешествий. Словом, для него началась новая глава жизни. Можно сказать, что в плавание отправился натуралист-любитель, а вернулся – сложившийся ученый. Теология осталась в прошлом.

Но в жизнь молодого Дарвина ворвалась непонятная, тяжелая болезнь. Ни тщательные обследования, ни консилиумы с привлечением известных врачей – ничего не помогало. Диагноз фактически не был поставлен, поэтому предлагаемые способы лечения результатов не давали. Дарвину становилось все хуже. Однако, если судить по портретам того периода, это был пышущий здоровьем молодой мужчина.

В чем же проявлялся недуг? Все последующие сорок лет жизни Дарвина терзала быстрая утомляемость, слабость, головные боли, бессонница, кошмары по ночам, обмороки, дурнота, агорафобия. Он не мог позволить себе общение с друзьями, так как страдал от перевозбуждения, а "последствием этого были припадки сильной дрожи и рвота". Болезнь стала определять весь строй его жизни. В доме Дарвина был установлен строжайший распорядок дня, которому следовали все члены семьи. Малейший отход от него вызывал обострение болезни. Дарвин не мог себе позволить путешествовать, ходить в гости, общаться с друзьями. Болезнь будто отгородила его от всего мира.

Примечательно, что даже посещение Церкви вызывало приступы болезни. Однако Дарвин, преодолевая свой недуг, все же пытался посещать богослужения, он дружил с местным епископом, принимал посильное участие в жизни своего прихода, занимался благотворительностью. Для "атеиста" такая деятельность вряд ли вероятна.

Но, судя по всему, он испытывал от болезни не только физические страдания. В конце жизни Дарвин признался священнику, что из-за невероятной физической слабости он все время чувствовал, что ему "непосильны глубокие раздумья о самом сокровенном, чем может быть полна душа человеческая" . Есть аналогичное свидетельство и одной из его дочерей. Значит, судя по этим признаниям, он стремился к "глубоким раздумьям", в нем не прекращалась работа духа, однако болезнь мешала духовным исканиям.

Но сам Дарвин вовсе не считал себя отпавшим от Бога человеком. Уверенность в этом нам вновь дает его собственное признание. Однажды с письмом к нему обратился студент, для которого, судя по всему, Дарвин был высочайшим научным авторитетом. Но юношу чрезвычайно волновал вопрос относительно его веры в Бога. Вот ответ Дарвина: "Нельзя себе представить возникновение этой красивой и дивной вселенной с населяющими ее сознательными существами, как результат простой случайности – этот факт является для меня главным доказательством в пользу допущения существования Бога".

Чаще всего в вину Дарвину ставят его эволюционную теорию, в которой он попытался найти ответ на вопрос о происхождении видов живых организмов, а также человека – словом, то, что сейчас называют дарвинизмом. В одном из писем к К.Марксу по поводу эволюционной теории Дарвина Ф.Энгельс писал: "В этой области (имеется в виду естествознание – Г.М.) теология не была еще разрушена, а теперь это сделано" . Упомянутый классик марксизма был столь очарован "Происхождением видов", что решил посвятить Дарвину свой главный труд "Капитал". Однако Дарвин от предложенной сомнительной чести отказался. Тем не менее, ему был прислан экземпляр этой книги с дарственной надписью автора. Но этот солидный том и по сей день стоит в дарвиновской библиотеке с неразрезанными страницами.

Но все же возникает вопрос. Повинен ли Дарвин, создатель теории эволюции на основе естественного отбора, в том, что она стала восприниматься как орудие для разрушения христианства? Конечно, для серьезного анализа этой проблемы необходимо детальное знакомство не только с его работами, но и непредвзятый, строгий анализ дарвинизма с позиций современной эволюционной биологии. Это было бы весьма уместно, поскольку большинство знает об идеях Дарвина по школьным учебникам, страдающим множеством недугов – упрощением, искажением, смещением акцентов, замалчиванием фактов...

Нас же в данном контексте интересует другое – как сам автор теории относился к подобным заявлениям. В письме к близкому другу, геологу Ч.Лайелю, есть такие строки: ".. .Я не вступаю ни в какие споры с Книгой Бытия, а привожу лишь факты и некоторые заключения из них, которые мне кажутся справедливыми" . Таким образом, позиция ученого предстает в ином свете. Он весьма корректен в своих выводах и вовсе не старается поставить читателей перед альтернативой: долгая эволюция или создание мира в шесть дней. Более того, в другом письме Лайелю он признает: "При современном состоянии наших знаний мы должны допустить сотворение одной или нескольких немногих форм, точно так же, как физики допускают существование силы притяжения без объяснения ее".

Следовательно, Дарвин, под влиянием работ которого из науки был, по мнению многих, изгнан Бог, вовсе не исключал акта первоначального Божественного творения. Он вполне допускал, что первые организмы могли возникнуть под действием нематериальных причин, то есть при непосредственном участии Божественной Творческой Силы, и недвусмысленно сказал об этом в "Происхождении видов", закончив свой труд такими словами: "Есть величие в этом воззрении на жизнь с ее различными силами, изначально вложенными Творцом в одну или незначительное число форм...; из такого простого начала возникали и продолжают возникать несметные формы, изумительно совершенные и прекрасные" (выделено мной – Г.М.). Думается, эти слова не нуждаются в комментарии.

Что касается его последователей – некоторых недобросовестных дарвинистов, то именно их усилиями идеи Дарвина приобрели тот атеистический душок, который отсутствовал у самого их автора. Конечно, теория Дарвина вызывала и до сих пор вызывает горячие споры и справедливую критику. Но все это – нормальная составляющая научного поиска. Если же вернуться к вопросу, вынесенному в заглавие статьи, то, полагаю, у нас нет права, пренебрегая реальными фактами и личными свидетельствами самого Дарвина, причислять его к лагерю безбожников. Не будем судить, какова была степень его воцерковленности, глубокой или не слишком была его вера. Это – сокровенная тайна двоих, человека и Бога. Но трудный путь Дарвина – это путь человека, к которому могут быть отнесены строки Пушкина: "Духовной жаждою томим...".

Журнал "Фома" 08.11.2005 года.