Как замечено в одной известной песне, ни один царь жениться по любви
не может. Печальное утверждение, но, по счастью, не совсем верное. Вот
Михаил Федорович, основатель династии Романовых, наплевал на все обычаи и
мнение окружающих – и не прогадал!
Надо сказать, с невестами царю крупно не везло. Первую ему выбрала
мать-царица, инокиня Марфа, и от маменькиной протеже Михаил наотрез
отказался. Вторую, Марию Хлопову, государь выбрал сам, но девица
внезапно заболела. Болезнь, правда, оказалась вовсе не страшной и не
долгой, однако маменька царя настояла на разрыве – видимо, назло сыну.
Тем не менее, жениться царю было необходимо, и взоры обратились на
заграничных принцесс. По мнению бояр, вполне подходила на роль русской
царицы Доротея-Августа, племянница короля Дании, но сам король, увы, так
не считал и ответил отказом. Шведская королевна Екатерина ни в коем
случае не хотела становиться православной, и посольство Михаила уехало
из Швеции без невесты. Тогда за дело снова взялась маменька-царица и
быстро нашла очередную русскую княжну. Царь махнул рукой и согласился –
но Мария Долгорукая умерла через считанные месяцы после свадьбы…
Неизвестно, как сильно горевал по жене Михаил, но вот русские
боярышни совершенно точно были счастливы освобождению столь завидного
жениха. На царские смотрины новой невесты их собралось аж шестьдесят
штук. Выстроились в ряд, потупив очи и трепеща от ожидания, а вторым
рядом за спинами девиц встала не менее трепещущая родня. Да только царь
ничьих надежд не оправдал – с хмурым видом прошелся раз, прошелся два и
сообщил, что ни одна ему не приглянулась. Маменька-царица, поохав,
предложила хитрый ход – всех красавиц уложить спать и выбирать невесту
ночью, в тишине и спокойствии. Во сне и личики нежные будут волнением не
порчены, и бородатые морды папаш сзади впечатления не испортят. Михаил
спорить не стал.
Настала ночь. Красавицы, разложенные по разным горницам, приняли
соблазнительные позы и старательно изображали сон. Рядом с каждой
сидела, как положено, служанка и спокойно позевывала, понимая, что ей уж
точно ничего не светит. Михаил Федорович внимательно и бесстрастно
оглядывал спящую девицу и шел в следующую горницу. Следом за ним
семенила маменька. Закончив сей обход, царь уселся на скамеечку и
глубоко задумался. Перепуганная его угрюмым видом, царица Марфа в
отчаянии начала давить на царский долг, на ответственность за судьбу
страны, перебирать красавиц поименно, находя добрые слова для каждой, но
Михаил, наконец, оборвал ее причитания и сообщил, что выбор сделал.
Однако не успела маменька радостно ахнуть, как услышала, что в невесты
царь выбрал… одну из зевавших служанок. Ну, естественно, слезы, скандал,
взывания к здравому смыслу – но Михаил уперся.
Царя уговаривали всю ночь. Он выслушал и маменьку, и патриарха, и
всех приближенных, но стоял насмерть: женюсь только по любви, а полюбил
нынче ночью и навек. Или эта служанка, или никто, таково решение царское
– и все тут! Кинулись выяснять происхождение девушки. Избранницей
оказалась Евдокия Стрешнева, и была она не только прислугой у знатной
боярышни, но и – о счастье! – ее бедной родственницей, то есть, тоже
знатного происхождения. После этого известия Михаил оживился и привел
матери последний, несокрушимый довод – мы, мол, сами выстрадали немало,
так неужели из-за бедности отвергать избранницу сердца?!
Следующим утром обомлевшая русская Золушка была представлена народу,
ну а дальше все сложилось как в сказке – любовь, согласие да семеро
детей. А вот женился бы по расчету на заграничной принцессе – и счастья
ни на грош, и история российская была бы совсем иной…
|
