Известно, что с первого же дня прихода к власти большевики начали систематические и упорные гонения на Церковь. Священники, муллы, раввины арестовывались и расстреливались или ссылались в концлагеря. Преследовали также верующих людей. Все монастыри были сразу закрыты. Все духовные учебные заведения были ликвидированы.

Церкви закрывались большевиками постепенно. Эта мера вызывала массовое недовольство и часто сопровождалась местными восстаниями и кровопролитиями. Поэтому закрытие церквей подготовлялось периодами агитации и пропаганды. Формы антирелигиозной пропаганды, кроме газетных и митинговых нападок на религию, носили часто самый безобразный характер. Группы коммунистов и комсомольцев врывались в церкви во время богослужения и проводили там кощунственные представления с танцами и песнями. Нередко молящиеся избивали таких «артистов» и потом подвергались за это жестоким репрессиям.

Самое большое внимание большевики обращали на антирелигиозную работу среди молодежи и детей. Главной задачей всех комсомольских организаций было антирелигиозное воспитание детей. Юноши и девушки, вступая в комсомольскую организацию, должны были давать клятву, что они всю жизнь будут активными безбожниками.

Скоро большевики заметили, что все эти меры малоэффективны. Чтобы не терять работу или получить службу, люди стали скрывать свои религиозные чувства, прятать иконы, перестали ходить в церковь. Тогда большевики изобрели новое средство, которое оказалось более действенным: в 1928 году в СССР была упразднена нормальная для всего мира семидневная неделя. Вместо нее была введена шестидневная неделя, состоявшая из пяти рабочих дней и одного дня отдыха. Еще до этого были упразднены все существовавшие религиозные праздники.

В новой «шестидневке» были 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й рабочие дни и один день отдыха, но не было ни привычных понедельников, ни суббот, ни воскресений. Через некоторое время мало кто знал, какой сегодня день; когда будет или было воскресенье, когда было Рождество, когда будет Пасха. Это советское изобретение, почти не замеченное западными наблюдателями, действовало 11 лет. Но когда в сентябре 1939 года немцы атаковали Польшу, Сталин опять ввел семидневную неделю, чтобы усилить подготовку к войне. К концу 30-х годов во многих, даже больших городах, не осталось ни одной церкви. В Москве из ее более чем тысячи церквей осталось не больше десяти. Закрытые церкви или разрушали, или устраивали в них клубы, склады, кино и т. д. Старинные церкви, исторически ценные, превращались в антирелигиозные музеи.

Борьба большевиков с религией в сельских местностях была успешна, т. к. в деревнях первое время было мало коммунистов. Однако с началом коллективизации и в деревне появились коммунисты. К началу Второй мировой войны и в сельских местностях осталось очень мало церквей.

Во время второй мировой войны советское правительство пошло в вопросах религии на большие уступки. Временно прекратилось преследование священников и верующих, перестали закрывать оставшиеся церкви и иногда даже разрешали открывать закрытые раньше. Этими мерами Кремль хотел поднять патриотизм населения и создать у народов Запада впечатление, что религия в СССР свободна. Существование Русской Православной Церкви во главе с Патриархом было официально признано советским правительством. Такое либеральное отношение большевиков к Церкви продолжалось почти десять лет после войны. Но затем советское правительство опять вернулось на путь активной борьбы с религией.

(Использованы материалы электронного исторического архива)

В 1830 году Михаил Юрьевич Лермонтов написал стихотворение «Предсказание», в котором в хронологическом порядке были предсказаны все главные исторические события России первых десятилетий XX столетия: и расстрел царской семьи, и погромы помещичьих усадеб, и зверства чекистов, и массовый голод в Поволжье, и приход к власти И. В. Сталина. Поэту тогда было 16 лет.

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон;

Когда чума от смрадных мертвых тел

Начнет бродить среди печальных сел,

Чтобы платком из хижин вызывать,

И станет глад сей бедный край терзать;

И зарево окрасит волны рек:

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь — и поймешь,

Зачем в руке его булатный нож:

И горе для тебя! — твой плач, твой стон

Ему покажется тогда смешон;

И будет все ужасно, мрачно в нем,

Как плащ его с возвышенным челом.