МОИ ДУХОНОСНЫЕ НАСТАВНИКИ
(Сказка шестая)

Я жил в Сыстровецком мужском монастыре в 1997 году. Приехал туда в ноябре. И зиму, считай, прожил в больничном корпусе. Отопления не было вообще. Утром просыпаюсь - все в инее: и одеяло, и пол, и стены, и потолок. Запомнилось на всю жизнь. Околевали мы полностью, пока меня в братский корпус не перевели. А когда перевели, там уже были и отопление, и туалет, и симпатичные умывальники. Это здание только называется больничным корпусом. А само это здание для паломников. В мороз в нем проходили испытания на стойкость. По-другому говоря, это был корпус смирения.
Познакомились мы с батюшкой Спиридоном Сыстровецким в Самаре. У него там духовный сын служит священником. Протоиерей Владимир. Храм преподобного Сергия Радонежского. Новым считается этот храм. Я попал как раз на его освящение. Протоиерей Владимир набирал певчих. Освятил весь этот храм сам схиигумен Спиридон. У меня ничего не было: ни жилья, ни еды, а жрать охота. Я пришел к отцу Владимиру:
- Батюшка, у вас покушать есть что-нибудь? Я во славу Божию потрудился бы у вас.
А он мне и говорит:
- Николай, а ты петь-то умеешь?
- Могу.
- А на клиросе сможешь ли петь?
- Смогу. Я музыкант. В филармонии работал.
- Иди ко мне певчим. Я тебе буду продукты давать.
А я тогда тенором пел. А пел я в Сызранском кафедральном соборе Казанской Божией Матери. А почему попал в Самару? Там на Черемшанской стоит храм Воскресения Христова. Настоятель - протоиерей Феодосий Глухарев. Правая рука владыки Петра. Так вот, я попал к нему. Получилось как? Там был пожар. Половина храма Воскресенского из кирпича, а другая – деревянная. И вот деревянная половина сгорела полностью.
Я в газете объявление нашел: «Просим у вас посильную помощь. Помогите, православные люди, восстановить храм».
Думаю:
- Поеду. Потружусь во славу Божию. И Бог мне даст здоровье.
Раньше я у Господа Бога просил вторую половину. Да простит меня Господь и за это. И тут я как раз приехал. Я жил через дорогу. Там двухэтажный дом с малосемейками. И он меня туда поселил. И я - вместе с рабочими. Мне тут и зарплату начисляли. Храм восстановили полностью. Благоустройством занимались. Разнорабочим был. Первую половину сделали. Вторую начали, а она в землю пошла. Начали фундамент делать. А она второй раз пошла. Только в третий раз она поднялась.
Когда же восстанавливали Воскресенский храм, приехала Таисия Ивановна, блаженная. А я слышал, что в мире существует духовная мать, духовный отец. Он и по духовной линии и по жизни твой, как говорится, наставник. И получилось так, что познакомился с матушкой как раз в этом храме.
Я подошел к ней:
- Матушка Таисия Ивановна, у всех есть духовные отцы, духовные матери, а у меня никого нет. Я даже не знаю, кто мой святой покровитель. У кого не спрошу, мне никто ничего не может сказать.
А она мне и говорит:
- Тебя как зовут-то? Случайно у тебя имя не того, чья иконка в правом кармане твоем лежит?
- Че, че, че?
- Да иконка у тебя в правом кармане.
Я иконку вынимаю, даю ей в руки.
- Че, Николку не узнаешь?
- Да я знаю.
Она меня этой иконкой и благословляет:
- Отсюда это будет твой покровитель и твой святой. Это тебя Сам Господь Бог благословил.
Я обомлел. Откуда она узнала, что у меня в правом кармане икона святого Николая Чудотворца? Да купил я ее, положил в карман и не помню, в какой карман положил! Я уж и забыл, считай, про Николая Чудотворца! Но она же не видела! Если бы она видела, что я покупал! Когда я покупал иконку святого Николая, никого в лавке не было! Была там одна продавщица и все! Меня это поразило. Не могла видеть Таисия Ивановна, что у меня икона в правом кармане!
- Тебя Николаем зовут?
- Да.
- Так вот, великий угодник сиял в Мирах, как звезда утренняя среди облаков, как месяц красивый в полнолунии своем.
Тут я со слезами говорю:
- Таисия Ивановна, у всех духовные отцы есть, духовные матери, наставники по жизни. А у меня очень много вопросов и по Евангелию, и по Библии. И жития святых. И творения святителя Игнатия Брянчанинова я совершенно не понимаю. Мне нужен духовный отец и духовная мать. Вы не могли бы стать моей духовной матерью?
- Я могу-то стать твоей духовной матерью, да только ты меня понять не поймешь.
- Как это не пойму?
- А я это только с тобой так говорю.
– А как же ты говоришь?
- А ты послушай, как я разговариваю.
Но она меня все равно благословила. Получилось так, что я оказался несмышленым. Говорила она притчами из Библии. Если бы не ее келейница, которая постоянно переводила! Матушка все время молилась в храме Приснодевы Марии. Она очень любила Матерь Божию. Она была такою маленькой. Но очень доброй, светоносной. Настоящий Ангел, который спустился с неба! У нее только одна любовь была. Она все любила: и бабочек, и детей, и людей… Ей не важно, кто ты - пьяница ли, наркоман ли, она относилась ко всем, как к своему дитя.
Отец Феодосий, когда она пришла к нам, выделил ей келью в деревянном бараке. И вот мы с нею и познакомились. И я почти семь месяцев жил там и у нее окормлялся. Сначала на ее молебнах было нас двое, потом трое, смотрю через неделю - нас уже 15 человек, еще через неделю - там вообще человек 50, и повалил народ! И в храме самом, где она молилась, и вокруг храма народу было!
И вот в первый раз в жизни своей я увидел такие чудеса: приходили больные, немые, хромые, и одноглазые, и косые, и после двух, трех молебнов они выздоравливали полностью. Исцеляла она и психически больных людей - шизофреников, эпилептиков. Они приходят. В первые дни их начинает колотить. Бывало, сидят на лавке и падают. Пена изо рта. Матушка говорит: «Не подходите к нему» и продолжает молиться. На второй день, смотрю, он уже сидит. И так неделю походит, и припадки полностью прекращаются. Приставали и бесноватые.
Она обладала сильными целительными свойствами. Потом она уехала. Со священнослужителями у нее появились разногласия. Скандалы пошли, ругачки. Это враг действует. Он не любит, когда святые люди находятся при монастыре, при храме. Он старается через людей их выживать. И вот враг постоянно нашептывал, нашептывал, и стали на матушку злиться. Смотрят, она заходит в алтарь. А им это ужасно не нравилось. Они и говорят ей:
- Нельзя тебе туда ходить. Нельзя. Понимаешь? Ты женщина.
А матушка все равно идет.
- Пусть ты святая, пусть ты блаженная, но тебе же нельзя!
А она их не слушает.
И вот в последний раз так разругались! Матушка развернулась и собрала свои манатки, (какие у нее манатки! - книжки одни церковные! да и тех пара штук!), и ушла она.
Жила она в соборе святых апостолов Петра и Павла, что у железнодорожного вокзала, потом к себе в деревню уехала. Потом познакомилась она со схиигуменом Зотиком Оптинским. И уехала в Оптину пустынь и там, в Оптиной, приняла постриг. Стала схимонахиней. Имя такое же - Таисия - Бог ей сохранил. После принятия схимы она недолго прожила, скончалась, а ее келейница осталась на подворье Оптиной. Там у них община, свой домик, церквушка.
Когда Таисия Ивановна уехала и храм восстановили, я пошел к отцу Владимиру. И он взял меня на работу. Жил у него в будке и пел на клиросе. Однажды пою на клиросе. И бабки в храме чего-то: шу-шу-шу, шу-шу-шу. Взбаламутились все, чего-то бегают, суетятся:
- Ой! Приезжает, приезжает Спиридон!
Что такое? В чем дело? Я-то не пойму. А мне интересно все-таки знать-то. Спрашиваю:
- Бабки, кто такой Спиридон?
- Ууу! Это великий святой!
Идет Божественная Литургия. Как раз мы начали петь: «Иже херувимы, иже херувимы, иже херувимы». И вдруг раз! И все замолчали. И тут сам преподобный Спиридон! Господи помилуй, мы все замолчали!
Батюшка нам:
- Пойте, пойте, пойте.
Весь такой веселый, жизнерадостный, невысокого роста.
- Пойте, пойте, пойте. Службу не останавливайте.
Он понял, из-за чего мы замолчали. Он подошел к нам, всех благословил, кто был на клиросе. Мы службу прослужили. А я, пока пел, просил Господа, чтобы он дал мне возможность поговорить с ним. Получилось так, что Господь мне дал возможность побеседовать с ним в храме самом.
- Вот, у меня была мама духовная. Но ее не стало. Умерла она. Схимонахиня, блаженная Таисия Ивановна.
- И что теперь?
- Я не могу жить без духовного отца ни одной минуты. Духовно слаб.
Упал перед ним около Царских Врат. Плачу.
- Батюшка, прошу у Господа быть вашим сыном, а вы - моим духовным отцом.
И он меня у Царских Врат благословил.
- Поезжай, - говорит, - в монастырь Сыстровецкий. Ты сначала в Дивеевский монастырь заедь, там по канавке пройдешь, а потом меня в Сыстровецком монастыре подождешь.
Ослушался я его. Поехал сразу в Сыстровецкий монастырь. И долго я его там ждал, очень долго. Быть может, около месяца.

СХИИГУМЕН СПИРИДОН
(Сказка седьмая)

А теперь я открою одну тайну. Какую тайну? Когда ты подходишь под благословение батюшки Спиридона, что происходит? Ты становишься невесомым, и притяжение уже не действует на тебя. Ты отрываешься от пола. Ты не идешь, а паришь. Даже, если ты захочешь наступить, воздушная подушка не даст этого сделать.
Я подходил под его благословение и земли не чувствовал, крылья вырастали за спиной. Такая радость приходила и сила! Такая благость! Радуешься всему, что видишь: птичек, траву, кузнечиков!
Он был светоносным. Даже на его фотографиях от лица, от рук, от одежды идет свечение!
Люди недопонимают, они думают: чем выше у них сан, тем сильнее у них свечение. Почему у святых идет свечение? Потому что они коленопреклоненно стоят пред иконой Матери Божией, и день, и ночь. Все берется от молитвы. Человек молится и молится. Вот отсюда этот свет.
И, когда я подходил к его келье, он как раз в это время и шел мне навстречу. Я брал у него благословение. Он, как обычно, целовал меня в щеки. А я, недостойный, опускал голову, и он в ухо меня целовал вместо щеки и краснел от стыда.
Он молился непрестанно и Духом Святым все прозревал и исцелял людей. Так что нет ничего удивительного, что он бесов изгонял. Со всего мира к нему приезжали на отчитку. Столько народа было, Господи, помилуй!
Еще была одна характерная особенность, и это было замечено людьми, что, когда он молился ночью в своей келье, то вырастал над монастырем световой крест и столпом бил в небо. Как-то паломники проезжали мимо, и они увидели этот крест и его сфотографировали. Это было чудо. То Ангела видели на небе над монастырем. Очень много чудес было при его жизни. А самое основное чудо – это исцеление людей.
Приезжали к нему со всего мира: из Нью-Йорка, из Германии, из Югославии. Все, все шли к нему - и днем, и ночью.
И что самое характерное – несмотря на свою занятость, батюшка никогда не забывал своих духовных чад. Если у кого-то из духовных чад были вопросы, можно было в любое время к нему прийти.
У него келейник был – монах Игнатий. Высокий, черненький, худощавый. Он басом пел на клиросе. И вот к нему обращаешься:
- С батюшкой надо поговорить.
– Но он отдыхает.
– Вовсе он не спит. Я знаю, что он молится.
К нему за советом и на исповедь приезжали многие монахи и монахини. Очень много к нему ехало. И он всем давал совет.
Он часто выходил на реку, которая протекает у монастыря, и я там находил его. Однажды я ему говорю:
- Батюшка, а вдруг так произойдет, что меня благословят из монастыря уйти? Как мне быть? К кому обращаться?
- Николушка, обращайся к Богу. У тебя не я – духовный отец, а Сам Господь Бог. Он - Отец и мой, и твой, и всего мира. Вот, когда научишься напрямую к Нему обращаться, мыслями взывай к Нему. Поплачь душевно, когда тебе будет очень тяжело. Матери Божией, Николаю Чудотворцу, святому покровителю своему, поплачь, они всегда тебе помогут, всегда тебя защитят.
Потом он мне говорил:
- Не совершай грехи в храме. Люди грешные приходят в храм и целуют Матерь Божию на иконе в губы своими накрашенными губами. Приходят в храм в коротких юбках - а это грех, ибо искушают они многих. Запомни раз и навсегда: на иконе – святой образ, и на него не смотри не благоговейно.
Потом он меня учил креститься правильно и многому всему - сразу все не расскажешь. Я понял, что я в своей жизни совершал глубокую ошибку, когда из священников я делал кумиров. Я видел свет после благословения, и я считал уже святым священника еще при жизни и говорил людям, что он - святой. А при жизни человек никак не может быть святым. Другое дело, что он живет святой жизнью. Также я иногда крестился на него, и он увидел это.
- Я не икона, - говорит. - Не крестись на меня. Не молись на меня. Ты бы так любил не меня, а Господа нашего и Матерь Божию. Если бы ты Их любил, как меня, то жизнь у тебя была бы совершенно иная. Не делай никогда из людей кумиров. Пусть патриарх всея Руси около тебя будет, а ты - к ним, как к людям.
Вот такие он мне нравоучения давал.
- Если, допустим, у человека нет духовного отца, духовной матери, как же быть тогда? - спрашиваю. - Если человек, допустим, живет в деревне и ему даже некуда в храм сходить, покаяться, исповедаться в грехах своих, поплакать?
- Икона-то, - говорит, - у каждого в доме есть. И божница у каждого есть. Лампадку затепли, упади на коленочки и слезно перед божницей поплачь, и прямо Господу Богу и всем святым образам излей всю свою душу, излей все свое горе, все свои грехи излей чистосердечно перед Ним, и этого достаточно будет. И Господь услышит твое покаяние и примет его.
Что еще он мне говорил?
- Все заповеди ты не сможешь соблюдать. Но самое основное - две заповеди ты хотя бы соблюдай и уже будешь иметь благодать Божию. «Возлюби Господа твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею мыслию твоею» - это первая заповедь, а вторая – «возлюби ближнего твоего, яко сам себе». Вот, когда ты будешь любить всех людей, тогда и Господь будет тебя любить и благодать будет давать. А если, извини меня, ты будешь любить только самого себя, а людей любить не будешь, то и Бог от тебя отвернется. Потому что Господь наш Иисус Христос отдал жизнь Свою, чтобы искупить грехи мира всего.
Что еще могу сказать по поводу отчитки? Видел я и по телевизору, как отчиткой занимались. Я не верил, честно признаться, в то, что слышал от людей, что существует отчитка, что бесы выходят. И вот как-то раз мы встретились с батюшкой Спиридоном, и я говорю:
- Батюшка, я не верю, что во время отчитки бесы выходят из человека.
- Ладно, Николушка. А глазам своим ты веришь и ушам? Веришь?
- Верю, батюшка.
- Хочешь я возьму тебя с собой заниматься отчиткой? Три дня я тебе дам такую возможность походить. Дам тебе благословение. Ты только никуда не ходи, не разговаривай, не смотри никуда, а просто сядь и сиди. Не спрашивай ничего, чтобы тебя не слышно и не видно было.
Пришла среда. Надо идти. Я всех в монастыре предупредил, с послушания меня сняли. В три часа дня он отчиткой занимался. Я пришел. Господи, помилуй. Вокруг люди у него. Не пройти и не проехать. Я стою в затруднении, не могу войти, народ не пускает. А он своего келейника посылает, отца Игнатия:
- Иди, посмотри послушника Николая, там или не там он?
Отец Игнатий выходит и говорит мне:
- Идем, тебя батюшка ждет.
Батюшка отчитку не начинал, пока я не пришел. Завел он меня к себе в келью, посадил возле себя.
- Хочешь, стой. Если плохо будет, присядешь.
И начал он тут. Книжки у него. Лампадочку зажег. И вот он по книгам начал читать. У него голос такой приятный. Как целительный родник. Он даже рот не открывал. У него молитвы, которые в книгах написаны, вытекают. И я захотел спать, хотя и выспался хорошо. Глаза слипаются.
А он меня предупредил:
- Если засыпать будешь, присядь на лавочку и сиди.
«Засыпаешь» - будет грубо сказано. Даже и не засыпаешь, а как бы теряешь сознание. И вот у меня голова закружилась. Присел на скамеечку. Сначала тепло, сверху очень сильный жар сходит. Температура была очень высокой, что даже дышать тяжело было. Сначала воздух нормальный был, а потом, когда из людей стала нечистота выходить, в келье стоял смрадный запах, что даже блевать хотелось. Смрад выходил изнутри. Я задыхался. У меня было одно-единственное желание – выйти, хапнуть воздуха, чистого, свежего, хотя бы два-три глотка. Чувствую, что сердце останавливается. В первый день мне было очень тяжело от этого запаха. Люди теряли сознание. Падали. Некоторые только присядут – кувырк! и лежат! Другие, как столбы падали, то вперед, то назад. И, что странно, эти люди не разбивались, а какая-то благодать сохраняла их.
В первый день мне было страшно. У меня, когда я оттуда вышел, тряслись и руки, и ноги. В первое время я не мог прийти в себя. И в этот же день приехала одна женщина с дочкой из Украины.
Дочка у нее сильно бесновалась. Она всех вокруг оскорбляла матерщиной и всех толкала. И так получилось, что мы вместе в трапезную вошли. Девочка толкнула меня и обозвала.
А я в ответ ей:
- Кто тебя воспитывал?
Я-то не понимал в чем дело и думал про себя, какая эта девочка не воспитанная.
- Ты что так со мною разговариваешь? На сколько лет я тебя старше? А ты мне всякую чушь несешь!
Мама услышала нас, подошла и говорит:
- Вы простите нас. Мы приехали из Украины к батюшке Спиридону. Моя дочь больна. Вы уж не обращайте на нее внимания.
И тут меня осенило!
- Бесноватая, - думаю. - Ладно, послежу за этой девчонкой.
Я узнал, что в первый день эта девчонка не смогла войти потому, что она укусила маме руку, когда та ее заводила к батюшке. Укусила так, что у мамы кровь пошла, и в медпункте забинтовали ей руку. А на второй день мама к нам подошла и говорит, что дочку она привела, но та не хочет заходить.
Батюшка вышел, девчонку перекрестил, и та стала посмирнее, а мужчина и женщина затащили ее в келью силой. У нее цвет кожи был зеленый. Я так был поражен, что мне становилось страшно, когда смотрел на нее. Хотя она и была нарядно одета, а посмотришь – мурашки идут по коже, и глаза у нее горели зеленым огнем. Тут мама подошла ко мне и говорит:
- Сначала она была у меня нормальной, была доброй, ласковой, училась хорошо, а тут кто-то ее заговорил, навел на нее порчу. Она стала и в школе ужасно себя вести. Иногда ходит в школу, а иногда и не ходит. Извелась я вся, ничего не могу поделать. Услышала о батюшке Спиридоне и решила привезти ее в Сыстровецкий монастырь.
Батюшка сказал, чтобы девчонку эту держали крепко. Меня предупредил, чтобы не смотрел на нее и чтобы я все время читал Иисусову молитву. Батюшка начал читать молитвы.
Девочка пыталась освободиться, но ее держали крепко. Сама девочка даже рта не открыла, а из груди ее вырывался противный свинячий голос. Пищит и визжит, как крыса. И начал этот голос ругать батюшку Спиридона: ты священник такой-сякой, ты поганейший! И поехал ерунду молотить. Я смотрю на эту девчонку, и волосы у меня встали дыбом: из груди ее вырывался голос. Этот скрипучий поросячий голос до такой степени был омерзительным.
Он говорил:
- Что ты ко мне пристал? Что тебе надо?
Я весь оцепенел, глаза мои округлились, как полтинники, рот открылся и не закрывается. Такое увидеть!
Тут батюшка сильнее начал молиться. Окропил девочку святой водой:
- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Смотрю, голос у девочки затихать начал. Батюшка второй раз окропил - голос еще тише. В третий раз окропил - голос на шепот перешел. Батюшка говорит:
- Отпустите ее.
Батюшка снова молитву начал читать. У девочки ноги подкосились. Она упала. Тут мама хотела подбежать, но батюшка остановил ее:
- Не подходите сейчас, не надо.
Я сижу ни живой, ни мертвый. Душа моя со страху в пятки ушла. Батюшка молитву читает, читает. Девочка лежит. И вдруг у нее зеленая блевотина изо рта пошла.
Батюшка говорит:
- Приподнемите ее и поддержите, чтобы не захлебнулась.
И запах такой пошел. Господи, помилуй. В канализации, наверное, и то запах приятнее. Такой смрад пошел. Меня мутит всего. Батюшка мне пакет в руки дает:
- Если что, ты в пакет вырывай.
Я взял пакет и держу наготове. Мама девочку держит, а у той изо рта зелень течет. Она, бедненькая, намочилась. И вдруг зеленая блевотина стала проходить. Пошла вода. Обыкновенная вода. Внутри у девочки что-то стало шевелиться.
Я думаю:
- Зачем я, дурак, согласился? Зачем пришел на отчитку? Зачем мне это надо было? Ну и попал же я на это дерьмо!
Батюшка снова окропил святой водой всю блевотину, что вытекла у нее изо рта:
- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Смотрю, шишка на груди девочки стала выпирать. Думаю:
- Вот это да! Еще какая-то тварь лезет из нее.
Вылезает маленький розовый человечек.
- Не дай Бог, - думаю, - эта тварь в меня залезет, Всю жизнь мучиться буду.
Вспоминаю, что батюшка говорил: читай Иисусову молитву. Я давай читать Иисусову молитву.
Хочу сказать, что все, что я увидел на отчитке, попущено было мне от Господа Бога по молитвам батюшки. Ведь я попросил схиигумена Спиридона, и вот мне открылось. Но не ручаюсь, что черти могут быть такими. Как святые отцы говорят - враг человеческий меняет и форму, и образ.
Человечек, пушистенький, величиной с ладонь, ручки, ножки есть, вышел из нее и побежал.
Батюшка Спиридон молитву читает, святой водой его окропляет и крестом крестит, чтобы он обратно не мог пройти, как бы невидимая стена образуется. Батюшка довел его до такой степени, что пищал тот, как крыса. Прыг на подоконник и в окошко! Только успел его окропить:
- Ты иди к своему хозяину!
Батюшка послал его туда, откуда тот пришел - опять к старому своему хозяину. Выгнал бесенка. Я обрадовался тому, что эта нечисть в меня не вошла.
Батюшка мне говорит:
- Что, побоялся, что не в тебя, а в окошко?
- Грешен, батюшка, напугался.
- А я тебе как говорил? Иисусову молитву твори. Вот он как раз Иисусову молитву и боится. Для бесовщины Иисусова молитва - наш меч духовный. Спасает нас везде. Теперь знаешь, что такое Иисусова молитва?
- Знаю, батюшка.
- Когда тебе будет слишком тяжело, никогда ее не забывай. Всегда ее твори. Это твое спасение.
А девчонка, когда у нее все это кончилось, синеть стала, потом синь прошла, и она покраснела. А после побледнела вся, как снег.
Батюшка подошел к ней, опять окропил ее святой водой и молитву начал читать. Смотрю, девчонку затрясло, хочет кашлянуть, не может. Батюшка продолжает читать молитву. Девочка кашлянула, дыхание у нее открылось, задышала она полной грудью. Грудь у нее заходила. Бледность на лице проходит. Ожила девчонка. Открыла глаза и спросила:
- Мама, где я?
Мама смотрит на нее и плачет. А девчонка всех вокруг рассматривает:
- А кто этот дядя? А кто эта тетя? А как мы сюда попали? Мама, я домой хочу. Поехали домой.
Батюшка ее помазал святым маслом и прочитал над нею молитву.
- Как домой приедете, обязательно молитесь перед едой и после еды. Читайте вечерние и утренние правила. И этого с вами никогда не повторится. То, что вы не соблюдали правила, то, что вы не молились, благодать от Бога ушла от вас, Ангел покинул вас, и бесенок залез в девочку.
Запретил им смотреть телевизор. Еще он спросил, соблюдают ли они посты? Мама ответила, что посты они не соблюдают. Батюшка взял у них обязательство соблюдать посты. Запретил он им есть мясо, объяснил, почему нельзя есть мясо, и сказал, чтобы питались рыбой. Мама спрашивает, сколько мы вам должны, и сует ему двести рублей. А он денег с них не взял:
- Оставь на мороженое, на печенье. Вам еще ехать далеко. Вам эти деньги нужнее будут.
Когда мы вышли во двор, я начал разговаривать с этой девчонкой и совершенно не узнал ее.
- Ты помнишь, - спрашиваю, - как ты со мною разговаривала?
- Нет, не помню.
Если до отчитки она была настоящею крысой, то после отчитки она сильно изменилась - стала такою доброй, такою ласковой. И когда она улыбалась, у нее улыбка была такою солнечной. Она преобразилась в нормальное дитя. А потом, когда я на следующий день встретил батюшку Спиридона, он спросил меня:
- Как Николушка, убедился ты, что существует отчитка, существует бесовщина? Убедился своими глазами?
- Да, батюшка.
- Теперь ты не отказываешься, что есть это?
- Нет, не отказываюсь. Теперь я действительно осознал, что существует нечисть всякая, что это не выдумка, не фантазия, а есть на самом деле.
После смерти батюшки Спиридона (это мне уже рассказывали) было такое чудо. У одного мужчины парализованы были руки. Ему посоветовали съездить на могилку к батюшке Спиридону, говорили: положи руки на могилку и помолись, попроси слезно о том, чтобы он тебе помог, и он тебе поможет. И вот он съездил. Руки на могилку опустил. Попросил его, и через некоторое время произошло чудо - руки его исцелились полностью, они начали двигаться. И еще рассказывают, что на фотографиях виден светящийся крест над могилкой. Как у могилки блаженной Матроны Московской чудеса происходят, так и на его могиле - исцеления. Как я узнал о его смерти? Я жил в то время в Октябрьске. Произошло это в двенадцать часов ночи. Поднялся какой-то шум в доме и разбудил меня. Я открыл глаза, сел, смотрю, батюшка Спиридон сидит предо мною. Как он попал? Двери закрыты, окна закрыты. Я ничего не могу сказать. Батюшка грустно смотрит на меня. Я прихожу в себя. Поднимаюсь к батюшке под благословение, а он постепенно, постепенно приподнимается от пола и вверх летит, прямо через потолок. Я выхожу из дома. Напротив меня фонарь горит. Он уже над крышей парит, и вверх полетел, и пропал. Думаю, что у меня галлюцинации или еще что? Или с батюшкой что-то случилось? Когда же я находился в Свято-Вознесенском Сызранском монастыре, там послушник Александр, друг мой хороший, говорит:
- У тебя духовным отцом кто был? Отец Спиридон?
- Да, а что?
- Ты молиться должен за него.
– Что случилось-то?
- Преставился он.
– Да ладно тебе! Песенки мне поешь тут! Не болтай, не верю.
Тогда он принес мне брошюрку о его похоронах. Когда я прочитал эту брошюрку и увидел в ней фотографию, гроб и покойного батюшку, то понял, что послушник Александр не обманывает меня. Месяц я не хотел плакать, слезы у меня сами лились. Меня спрашивали:
- Николай, ты что плачешь?
- Не знаю.
Слезы у меня сами лились. Мне было очень больно и очень трудно потерять такого человека.