Некоторое время назад я был в Московской Третьяковской галерее.
Зал, который я более всего желал посетить, был залом древнерусской иконописи.

И вот, оставив позади классиков, передвижников и абстракционистов, я попал в вожделенный отдел Третьяковки. С интересом, который показался подозрительным бабушкам-охранницам, так, что те на всякий случай не отходили от тревожной кнопки, я рассматривал великолепные византийские и древнерусские иконы.
Сознание с грустью фиксировало: у нас прихожане не понимают и не любят традиционную каноничную икону именно из-за плохих подделок «под каноничную икону», которые часто висят в наших храмах. Вроде все на месте, а жизни, внутренней энергии, огня в такой иконе нет…

Тогда как настоящая икона несет в себе такое множество смысловых пластов, такое богословие, такую религиозную поэзию…


Настоящая икона просто завораживает, заставляет остановиться и мысленно прикоснуться к Тайне, которую она излучает.

Впрочем, сейчас о иконах вообще говорить не будем.

Меня интересует лишь одна икона, а именно икона преп. Андрея Рублева «Троица». Это одна из самых прекрасных икон, созданных человеком, а, по мнению ряда богословов и искусствоведов, и вообще самая прекрасная икона из всех известных нам.

Остановившись перед ней, я минут пятнадцать не мог отойти. Ушел, потом вернулся и еще стоял и впитывал сияние, покой, мудрость, исходящие из нее. Икона просто поражала. Лики – одновременно спокойные, одновременно задумчивые и трагичные… Позы, в которых выражены как идея Божественного могущества и таящейся силы, так и мирности, абсолютной согласованности всех замыслов и действий между персонажами. А какой цвет у иконы! Икона написана почти на белом (чуть желтоватом) фоне. Это цвет Божественного сияния, света Фаворского, света Божественного присутствия. Краски наложены слоями: на одну накладывалась другая, поверх нее следующая. Потом еще и еще. Этим приемом мастер достигал того, что из-под одного живописного слоя просвечивал другой и икона обретала объем, становилась словно живой. А отметьте, как мало лишних деталей… Икона ни на миллиграмм не перегружена. Я имею в виду другие иконы Троицы такого типа. На них и Авраам, встречающий путников, и Сарра, и бык, и что-то еще. Не так у Рублева. Абсолютный минимум персонажей и предметов. Аскетизм, заставляющий все внимание сосредоточить на фигурах, которые словно парят на ней в спокойствии, силе, любви и гармонии. (Кстати, фигуры вписаны в невидимый круг, что подсознательно нас вводит в какой-то особый ритм и режим восприятия иконы.) А обратите внимание на стол, перед которым сидят Ангелы Он имеет вид гроба, того гроба, в который был положен Христос после смерти. Однако гроб этот наполнен светом. Почему? Он блистает Пасхальным светом Воскресения[1].



А… впрочем, остановимся.

Эта икона – поистине окно в иной мир, из которой и нам, грешным, что-то сверкнуло. И, сверкнув, не погасло, но рукой подвижника и молитвенника преп. Андрея оказалось зафиксированным и оставленным нам.

В Третьяковской галерее разрешается фотографировать (без вспышки). Это позволило мне сделать интересные снимки, которыми я с вами уже делился. Вот и сегодня, кроме нескольких других фотографий икон, я рад представить вам рублевскую икону Троицы в хорошем разрешении. В таком разрешении, что вы сможете, увеличив ее, рассмотреть какие-то подробности. А при желании и распечатать для себя.

Сегодня я хочу с вами поговорить об этой чудесной иконе. Давайте попытаемся разгадать ее главную тайну, а именно: попытаемся определить, Кто есть Кто на иконе. Ведь, если три изображенных Ангела являют нам Отца, Сына и Святого Духа, то Андрей знал, кого из Ангелов он подразумевает под Отцом, кого под Сыном, кого под Духом Святым, верно?

…Однажды, когда я служил в Казанском кафедральном соборе Санкт-Петербурга, я был свидетелем необычного спора. Там у жертвенника висит копия рублевской «Троицы». И вот однажды у батюшек разгорелся спор: кто из изображенных на иконе Ангелов, по замыслу Андрея Рублева, является Отцом, кто Сыном, а кто Духом Святым. Сошлись на том, что определенно об этом сказать никто ничего не может. «Раз Андрей Рублев не надписал, кто есть кто, то этим самым он подал намек: любого Ангела можно интерпретировать как любого из Лиц Пресвятой Троицы», – сказал один священник. Помолчав, с ним согласились. А что делать, другого-то ответа нет…

Правда ли нет ответа? Или мы просто его не знаем?

Но прежде, чем мы поразмышляем над этим, я хотел бы попросить вас внимательно посмотреть на икону и подумать вот над чем: Кто из изображенных на этой иконе Лиц – Отец? Кто Сын? Кто Святой Дух?

А теперь давайте поговорим об этом.

Когда я стоял перед иконой и думал об этом, я поражался, как черты Сына узнаются мною то в одном, то в другом Ангеле. В чем дело? Ведь не может же быть у нас два или три Сына Божия?

Иконы, на которых изображен сюжет явления Трех Ангелов (а на самом деле – Трех Лиц Пресвятой Троицы) Аврааму, известны и до Андрея Рублева, и после. Но надписи над нимбами (то есть пояснения, где Отец, где Сын, а где Дух Святой) встречаются крайне редко. Это единичные случаи. Ни у одного настоящего мастера такой надписи нет, потому что это противоречит богословию. Как откровение неизобразимого Троичного Бога явление Аврааму может быть передано только символически, в виде трех безличных Ангелов.

На Стоглавом Московском соборе 1551 года это подтверждено следующими словами: «У Святой Троицы пишут перекрестье (в нимбах): иные у среднего, а иные у всех трех. А в старинных иконах и в греческих подписывают “Святая Троица”, а перекрестья не пишут ни у кого. А некоторые подписывают у среднего “IС ХС Святая Троица”. Итак, повелеваем: Писать живописцам иконы с древних образцов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочии, а подписывать “Святая Троица”. А от своего замышления ничего не предпринимать» (рус.пер.)

Напомню, что перекрестье – это «крестчатый нимб». Он пишется только на иконах Иисуса Христа. (Если кто-то забыл, что это за нимб, освежите память: Богословские загадки №3.)
Процитированный документ Собора гласит, что можно рисовать крестчатый нимб либо у центрального Ангела, либо у всех трех. То есть получится, что Иисус Христос, кроме Себя Самого, являет Собою и Отца, и Духа.
Но отдельно указывать: Отец или Дух – нельзя. Всю Тайну Лиц Пресвятой Троицы нам являет только Сын – Господь Иисус Христос.

Все это так, «…и все же в рублевской иконе эти Лица, символизируемые Ангелами, как бы стремятся к личностному Своему проявлению: образы Их не лишены известной, пусть и "прикровенной", конкретности в выражении ипостасных взаимоотношений и потому могут быть "определены" если и не как однозначная религиозная "Богозрачная" данность, что, разумеется, невозможно, то хотя бы как данность художественно-символическая. Апофатически признавая вообще всякую условность любого изображения Пресвятой Троицы, душа человеческая, так сказать, на уровне катафатическом все же стремится хотя бы прикоснуться – через откровение "художественного Боговидения" – к Божественно-Личностной тайне Триипостасного Бога…» (диак. Г. Малков[2])

Это правда. Вот и я, стоя в Третьяковской галерее перед иконой Троицы, силился отгадать: Кто же из этих Ангелов, по замыслу преп. Андрея Рублева, изображает Отца? Кто – Сына? А Кто– Духа Святаго?

Вкратце варианты попыток подобной идентификации Лиц (с указанием сторонников тех или иных вариантов) можно представить следующим образом (перечислены специалисты, которым принадлежат исследования в этом вопросе, или авторитетные богословы):

1-й вариант: слева (от зрителя) – Бог Сын, в центре – Бог Отец, справа — Святой Дух (Такой версии придерживались: Ю.А. Олсуфьев, полностью согласная с ним В. Зандер, Д.В. Айналов к концу своей научной деятельности, Н.М. Тарабукин, П. Евдокимов, Н.А. Демина, А. Ванже, Г.И. Вздорнов, прот. А. Ветелев);

2-й вариант: слева (от зрителя) – Бог Отец, в центре – Бог Сын, справа – Святой Дух (Н. Малицкий, В.Н. Лазарев, М.В. Алпатов, В.И. Антонова, монах-иконописец Григорий (Круг), Л.А. Успенский и В.Н. Лосский, Р. Майнка, К. Онаш, Г. фон Хеблер, прот. Л. Воронов, прот. А. Салтыков, Э.С. Смирнова);

3-й вариант: слева – Бог Отец, в центре – Святой Дух, справа – Бог Сын (архиеп. Сергий (Голубцов), Л. Кюпперс, прот. И. Цветков);

4-й вариант: слева – Святой Дух, в центре – Бог Отец, справа – Бог Сын (архиеп.Сергий (Голубцов), Л. Мюллер) [3].

Последние две трактовки (3-й и 4-й варианты) предельно субъективны и не выдерживают серьезной критики: за ними, по сути, нет сколько-нибудь общепринятых традиций – ни богословской, ни иконографической.
В целом вопрос сводится к тому (если уж решиться задавать его) – кто же изображен преподобным Андреем (по замыслу иконописца) в центре иконы: Бог Отец или Бог Сын?

Определив, Кто изображен в центре, мы, возможно, получим ключ к вопросу, Кто находится справа, а Кто – слева от центральной фигуры.
Секрет в том, что древние иконописцы (и Андрей Рублев, и другие), действительно, изображая Отца или Духа Святаго, изображали Их через призму изображения Сына Божия.

Мы помним знаменитые слова: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1, 18). Или другое: на просьбу Апостола Филиппа показать ему Отца Иисус ответил: «Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь: покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне?» (Ин. 14, 9–10).

Именно поэтому Ангел, изображавший Отца, рисовался с чертами Сына, Сын – открывает нам Отца… Вот тебе и древнерусская темнота и простота, как порой приходится слышать…

Правый от зрителя Ангел рублевской «Троицы» – несомненно, Дух Святой. С этим согласно большинство исследователей иконы.

«В центре же (и символически это вполне оправдано) нам явлен образ Отца, но образ Его художественно целомудренно "замещен" и репрезентируется "ангелоподобным" образом Сына: поэтому центральный Ангел и изображен в каноническом для иконописи одеянии Спаса – в вишневом хитоне и голубом гиматии.
Но одновременно этот символически явленный Ангел – как подразумеваемый под образом Сына Сам Отец – благословляет жертвенную чашу Сына со Святым Агнцем (ибо Сын есть "Приносяй и Приносимый" – в соответствии со словами тайной молитвы Херувимской песни на Литургии верных). Причем Ангел этот как бы вопросительно-призывно обращен к Ангелу, находящемуся по правое плечо от него, то есть к собственно образу Сына, "сопрестольного" Отцу. И здесь будет вполне уместным вспомнить слова Псалмопевца: "седи одесную (то есть справа. – прот. К.П.) Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих" (Пс. 109, 1), или же, например, своего рода вариацию на ту же тему у Апостола Павла — его слова о Сыне, Который "воссел одесную престола" (Евр. 1, 3).
Этот левый Ангел, непосредственно представляющий Сына, "прежде всех век" согласного во всем с волей Отца (а точнее – всей Святой Троицы) о необходимости принесения Себя в жертву за падший человеческий род, сдержанно — трепетно-осторожно и покорно — также благословляет искупительную евхаристическую чашу, выражая тем самым Свою готовность пострадать "за жизнь мира"...» (диак. Г. Малков[5]).

Только одно это размышление над тайной иконы Пресвятой Троицы вскрывает огромный пласт православного богословия:

А. Христос добровольно приносит Себя в Жертву для спасения человечества.

Б. Он приносит Себя всей Троице и Самому Себе как Второму Лицу Святой Троицы.

В. Его Жертва есть исполнение воли Отца. Однако и Сам Сын – властен над Своею Жизнью. Как Он сказал: «Имею власть отдать ее (жизнь. – прот. К.П.) и власть имею опять принять ее» (Ин. 10, 17–18). Таким образом, Его жертва – добровольное деяние. В этом смысле можно сказать, что Он вместе с Отцом благословляет Себе Самому жертвенную смерть. (На иконе мы как раз и видим, что Ангел, сидящий слева от зрителя, а мы определили, что это Сын, сложил пальцы правой руки в благословляющем жесте.)
То, что левый (от зрителя) Ангел есть Сын Божий, можно понять и по Его одежде, которая есть, по сути, багряница, одежда мученика. Эта багряница светится небесным светом, потому что Пострадавший и Умерший за нас также и Воскрес, и преобразился.

Г. Дело искупления, совершенное Сыном, есть не просто частный факт истории – это дело исполнения Замысла Божия о мире, того, что святые отцы, вслед за Ап. Павлом, называли Домостроительством нашего спасения [6]. На то, что Сын исполнил дело Домостроительства Божьего, намекает дом, находящийся за ним.

О многом еще можно было бы сказать, однако на этом закончим. Посмотрите еще на прекрасную икону преподобного Андрея Рублева. Теперь мы с вами знаем, Кто из Ангелов на иконе изображает Отца, Кто – Сына и Кто – Святого Духа.