- Так, очень хорошо, батюшка, сидим и рот не закрываем.

Татьяна Александровна отворачивается к своему столику и, быстро смешивая содержимое из разных бутылочек и мешочков, начинает творить будущую пломбу. Одновременно она продолжает наш было прервавшийся разговор, а вернее свой монолог, поскольку мои редкие междометия «угу» и «ага» вряд ли можно принимать всерьёз.

- Значит, внучка у вас родилась, как славно! Мои вам поздравления, отец Александр.

В ответ я  благодарно угукнул.

- Девочки – это замечательно, лучше чем мальчишки. И если она появилась в конце июля, а это у нас по знаку будет «лев», то выходит, – Татьяна Александровна на мгновение оставила в покое свои бутылочки, – что у вас родился «лев» в год «тигра»!

И уже с неким то ли сочувствием, то ли восхищением повторила:

- Батюшка, поздравляю, но и не завидую, в вашей семье родился командир!

Понятно, что в ответ я вновь что-то благодарно промычал, а про себя подумал: «Что, ещё один командир? Ну, то было вполне ожидаемо». Евы, в принципе, любят командовать. И чем меньше идёшь с ними на конфликт, тем больше они воспринимают твою позицию как проявление слабости и на подсознательном уровне решают, что верховное командование автоматически переходит в их руки.

photosight.ru. Николай Гриневич

Прошёл год, дочка с Лизаветой приехали в гости. Садимся обедать, матушка подаёт первое и немедленно делает мне привычное замечание:

- Дедушка, ты взял не ту ложку, твоя – десертная. Сколько раз тебе повторять, ты ешь слишком быстро, а пищу, прежде чем проглотить, необходимо жевать.

Действительно, как научили меня в армии, что на обед из трёх горячих блюд отводится двенадцать минут, так эта дурная привычка по жизни за мной и увязалась.

Молча откладываю столовую ложку и тянусь за десертной. И в эту же минуту раздаётся голос в мою поддержку:

- Мама, наш папа – личность и свободный человек, а потому он сам имеет право выбирать, какой ложкой есть ему суп.

Мне интересно, что будет дальше, а дальше происходит следующее, «львёнок» Лизавета, издав соответствующий «рык», указала пальчиком на обе мои ложки и затребовала их себе. А потом, довольно улыбаясь, принялась лупить ими по столу. Конечно, это было очень смешно, но про себя я, однако, отметил: вот он – командир моих командиров.

Раньше, когда я ещё был маленьким, мне было интересно размышлять о будущем. Всегда представлялось что-то необыкновенное. Читая фантастику, того же Ивана Ефремова, я восхищался человеком будущего, совершенным во всех отношениях – и духовно, и телесно. С тех пор прошло уже лет сорок, а ничего интересного и никакого совершенства. Человека даже последней радости лишили.

Вот должен у тебя ребёнок на свет появиться, и ты до последнего дня гадаешь, кто же там родится – мальчик или девочка? Волнуешься, переживаешь, всё думаешь, а как мы его назовём? Ага, если девочка, то вот так, а если пацан, то этим именем. Завтрашние бабушки суетятся в приятных хлопотах и шьют для младенчика оба комплекта:  и красный, и голубой. Интрига все девять месяцев.

Помню, как у моего соседа жена рожала, ещё в те далёкие годы. Уже скорая приезжала, отвезли роженицу куда положено, а сами бегом в магазин. Накупили всего-всего, накрыли стол и сидят в ожидании известий. Наконец долгожданный звонок:

- Ивановы? Поздравляем, у вас девочка! Рост такой-то, вес такой-то.

Ивановы вне себя от радости стреляют в потолок шампанским, кричат тосты и пьют за новоиспечённого папашу. Хоть и «бракодел», а всё одно, молодец! Проходит где-то час времени, снова звонок:

- Ивановы? Поздравляем, у вас мальчик! Рост такой-то, вес такой-то.

Ивановы снова радуются, нет, зря они молодого папашу обижали, «бракоделом» называли – мальчика родил, да какого богатыря. В ход идут бутылки с горячительным, и пир у них горой. В самый разгар веселья опять звонят:

- Ивановы? Поздравляем, у вас двойня! Мальчишки.

Тут Ивановы протрезвели. Как двойня? И вообще, что значат все эти звонки? Сперва девочка, потом звонят, будто мальчик. А может девочка, а потом ещё и мальчик, тогда что означает ещё и «двойня»? Может, их там уже четверо родилось? И счастливый папаша уже не такой счастливый, ходит затылок чешет: сколько же у него теперь детей-то? Один, два, четверо? Ничего не понимает.

Тогда идут к нам и просят мою маму перезвонить разобраться в ситуации, пускай уточнят, за кого конкретно пить, а то они уже запутались.

Звоним в роддом. Там отвечают:

- Сейчас разберёмся. Иванова Екатерина, такого-то года рождения? Домашний адрес такой-то? Ожидайте, ещё не рожала, но уже в предродовой палате, так что готовьтесь.

И снова у Ивановых радость, хоть как-то ситуация прояснилась, и папаша счастлив, всё-таки, ну, сами подумайте, куда четверых-то? Бегом за стол. Вновь улыбки на лицах и откупориваются новые бутылки:

– Выпьем за Катю, чтобы всё у неё там было хорошо!

Сегодня такую ситуацию просто невозможно себе представить. Чуть только порадовались самому факту, что вот оно, скоро будет, а всёвидящее око уже докладывает: «Поздравляем, у вас девочка» или «мальчик». Оно ещё не родилось, а уже есть имя и одёжку нужного цвета закупили.

Короче, нет интриги, нет ожидания, а есть только сухой факт.

Сегодня роженица до последней минуты в «аську» сообщения отсылает, как у неё дела обстоят. Порой недоумеваешь: у них чего, там мобильники вообще не отбирают? Не прошло и пятнадцати минут, как младенчик народился, а уже звонят. Причём сами и звонят. Будят родителей, мужей, любимых, мол, поздравляю вас, дорогие, вы уж и про нас там не забывайте.

Всё чаще и чаще на свет появляются детки из пробирки. Хорошо это или плохо? Не знаю, просто всегда считалось, что дитя есть плод любви, а эти? Плоды технологий?

Порой прибегают к услугам суррогатных матерей, а тогда и вовсе не понять, чей он, этот ребёнок, и кто его мама?

Наука развивается стремительно, несомненно, в скором будущем придумают некий «инкубатор», заменитель материнской утробы. Тогда весь процесс будет выглядеть приблизительно так: сперва в пробирках с исходными клеточками «нахимичат», подберут нужный пол, потом из пробирки в инкубатор, и в положенное время, пожалуйста, получите готовый продукт.

Боюсь, что тогда и остальные, те, кто и сами могут, тоже рожать перестанут. А зачем мучиться-страдать? Только чей это в таком случае будет ребёнок? Инкубаторов? И ещё, а будет ли он кому-нибудь дорог? Станут ли его любить, как собственного, выстраданного?

Да, вопросов больше, чем ответов.

photosight.ru. Александр Колбин

То ли дело в наши годы. Помню, как я нарезал круги вокруг московского главпочтамта. За ним как раз находился переговорный пункт, и я с кучей пятнадцатикопеечных монеток в кармане только и делал, что поминутно поглядывая на циферблат, пережидал ещё один мучительный час, чтобы вновь бежать звонить в Гродно и узнавать:

- Ну, что там у вас, как дела? Пока ещё ничего?

И снова кружить, и вновь звонить. Потом зачем-то зашёл на почту и написал ей письмо. В тот момент я физически страдал так, будто это не она, это я рожаю. Через несколько дней моё письмо доставят в роддом и целая палата рожениц, как в фильмах про далёкие военные годы, будет хором читать моё письмо и рыдать.

И вот наконец долгожданная минута: узнаю, что родила и что родила девочку. Почему-то я хотел мальчика, но, намучившись бродить по улице имени Горького, в конце концов был согласен и на девочку.

Боже мой, как я был счастлив. Редко когда ещё я так ликовал, всё моё нутро мне кричало: «Ты стал отцом! Теперь у тебя есть твоя собственная девочка!»

Интересно, станет ли будущий счастливый отец скакать от радости вокруг инкубатора?

***

Несомненно, внуков любят больше, чем детей. Раньше всё пытался понять причину этого феномена, теперь знаю. Недаром в народе говорят, «старый, что малый».

У мною почитаемого Виктора Викторовича Конецкого есть такое интересное наблюдение. Если ты, став дедушкой, сидя в ванной, вдруг принялся играться игрушками твоего внука, то знай, это тебе привет с того света.

Старики исподволь, не осознавая, начинают готовиться к уходу, и тогда обостряется желание внимательнее рассмотреть и познать то, что всю жизнь тебя так привычно окружает и мимо чего ты проходишь и не обращаешь никакого внимания.

Смотрю на фотографию моей внучки: она сидит на каком-то берлинском лужке перед каким-то мемориальным зданием и внимательнейшим образом изучает одуванчик. Когда-то раньше я тоже срывал эти белые пушистые шарики, дул на них изо всех сил и смотрел, как разлетаются в разные стороны их маленькие парашютики. Потом перестал это делать – недосуг, да и по-детски всё это как-то. А теперь мы вместе с Лизаветой снова дуем на цветок, и меня на самом деле это увлекает.

photosight.ru. Ник (Арадан)

Столько лет под моим окном каждое лето стрекочут кузнечики, а как они это делают, никогда не видел. Скажу больше, мне было совершенно безразлично, как они это делают, до тех пор, пока этим вопросом не заинтересовалась моя внучка.

Мы-таки нашли большого зелёного кузнечика «Кузю», который сидел на веточке высокого куста, прямо напротив наших глаз. Когда мы приблизились к нему совершенно и, отведя в сторону другие ветки, увидели стрекочущего Кузю, то поразились, с каким самозабвением он это делал. Мой «львёнок» тут же решил схватить кузнечика, но я объяснил ей, что крошечный скрипач так увлёкся своей маленькой скрипочкой, что потерял всякую осторожность. И что он так старается, чтобы всех нас порадовать своей виртуозной игрой.

– Нельзя обижать музыканта, малыш. Иначе мир потеряет свои привычные краски, а наша жизнь станет серой и скучной.

Вот попытался бы я то же самое про маленькую скрипочку и про кузнечика «Кузю» рассказать Лизаветиной маме или тому же отцу благочинному – представляю, как бы они на меня посмотрели. А Лизавета поняла. Наверно, наши души – детей и стариков – способны входить в некий неведомый науке резонанс.

Внуки даются нам в награду: с ними мы возвращаемся в наше собственное детство, становимся сентиментальнее, а вместе с тем немного добрее и чище. Время идёт, они вырастут и уйдут во взрослый мир, а нам останется ожидать их редких телефонных звонков. Только не будем на них обижаться, потому что так устроен мир и они нам ничего не должны за нашу любовь. Время придёт, и то, что мы передали им, они отдадут своим внукам.

***

Этим летом мы с матушкой снова засобирались в Черногорию. Узнав об этом, наши дети надумали ехать вместе с нами. Перед поездкой в разговоре с одной молодой бабушкой я поделился планами и услышал от неё с нотками разочарования:

- Так значит, вы в качестве гастарбайтеров, а я думала, отдыхать…

Тогда я её словам особого внимания не придал, и только потом понял, что означала эта фраза.

Вообще-то в Черногории мы с матушкой уже были и много поездили по стране вместе с Милорадом, нашим гидом, в конце концов ставшим ещё и нашим другом. Желание новой встречи появлялось всё больше и больше. Поэтому, когда встал вопрос о выборе места отдыха, я не колеблясь указал на Черногорию. Решили только сменить место дислокации, а поскольку в прошлый раз были в Свете Стефане, то в этом году остановились на Рафаиловичах.

Мне нравится эта крошечная страна, где никто никуда не спешит, где любят посидеть в холодке и, неспешно попивая кофе, листать пухлые газеты со сводками последних спортивных достижений и множеством некрологов.

Почему-то местные жители очень любят читать некрологи, может, в этом и таится секрет их философского отношения к окружающему миру?

В первый же день, как приехали, молодёжь, арендовав машину, принялась путешествовать по разным местам, а нам предоставила наслаждаться общением с Лизаветой. Знаете, я совершенно не жалею, что так получилось. Общение с маленьким забавным и родным тебе человечком вполне компенсирует все эти поездки. Только очень уж это хлопотное дело.

Каждый вечер мы с матушкой обдумывали план действий на следующий день. Куда ехать за продуктами, что приготовить для ребёнка, куда пойдём до обеда и где станем проводить время вечером. Поскольку выбор у нас был небольшой, то до обеда мы все вместе уходили на пляж в Каменово, а вечером до приезда молодых катали коляску по набережной.

photosight.ru. Вадим Доронин

Эти две недели под палящим солнцем, дни, неотличимо похожие друг на дружку, – не отдых. На самом деле это работа, и работа нелёгкая. Тогда я и вспомнил слова той молодой бабушки:

- Так вы, значит, гастарбайтерами.

Уставал так, что однажды днём, приняв душ, упал на кровать и тут же провалился в сон. И снится мне, что бредём мы по африканской пустыне. Я толкаю перед собой оранжевую коляску с Лизаветой. За нами идёт матушка, в руках у неё надувная «черепаха». Вокруг почему-то колючая проволока и боевые порядки немецкого африканского корпуса фельдмаршала Роммеля. Нас никто не трогает, немцы молча провожают глазами нашу компанию, и в глазах их сочувствие.

Приснится же такое, главное, причём тут Роммель?

А к Милораду я всё-таки выбрался. Утром, проводив своих на пляж, взял такси и поехал в Свете Стефан. Вместе со мной в машину села и одна словоохотливая россиянка и с ходу принялась расхваливать престижный отель, в котором остановилась, комфортабельный номер в несколько комнат, питание в их ресторане, бесплатный массаж и ещё много-много чего. Конечно, мысленно я сравнивал все это с нашим с матушкой номером в двухзвёздной гостинице, правда, нас он вполне устраивал.

- Всё благодаря моему сыну, – с гордостью продолжала женщина, – это он устроил мне такой замечательный отдых. А вы, если не секрет, где остановились?

- Недалеко, в Рафаиловичах, только нам здесь не до отдыха, мы гастарбайтеры.

- Как интересно, всегда думала, что гастарбайтеры – это только где-то там у нас, вроде узбеков на стройке. Вы тоже здесь что-то строите?

- Нет, мы не строим, мы с женой внучку пасём.

И в двух словах я поведал ей о наших суровых трудовых буднях.

Сперва она улыбалась, потом перестала, а прощаясь произнесла:

- А мой сын до сих пор не подарил мне внуков.

Смотрю на неё и понимаю, что сейчас она мысленно старается подобрать эпитет в его адрес.

– Поросёнок? – подсказал я.

– Паразит! – засмеялась моя попутчица и, немного замявшись, почему-то шёпотом добавила:

- Я завидую вам и тоже хочу быть гастарбайтером.

Не стану рассказывать, как я искал и нашёл Милорада, главное, мы встретились и обнялись, словно старые друзья. Потом сидели в маленьком ресторанчике, пили кофе и апельсиновый сок в маленьких пузатых бутылочках.

– Милорад, скажи, почему вы, черногорцы, такие медлительные и флегматичные?

– Потому что очень жарко. При сорока градусах хочется спать где-нибудь в теньке.

- Значит, зимой вы пробуждаетесь и становитесь активными?

Милорад смеётся:

- Зимой туристов нет, делать нечего. Нет смысла и суетиться. Зимой мы усаживаемся возле каминов, читаем газеты и пьём ракию.

Ресторанчик разместился достаточно высоко над морем, потому перед нами превосходный вид на их знаменитый остров.

- Красиво здесь у вас, словно в раю.

***

- Красиво и тихо, – согласился Милорад, – но не всегда. Ты же знаешь, что наш остров вместе с домами и храмами отдали в аренду непонятно кому на много лет вперёд. Новые хозяева вроде как из Сингапура, строители из Греции, управляющий – ирландец. Короче, стали эти таинственные владельцы перестраивать на острове всё, как им вздумается. Решили они установить и комфортабельные джакузи, но не нашли другого места, как только то, где стоял храм в честь святого князя Александра Невского. Они разобрали церковь, и из её камней соорудили фундамент под эти самые джакузи.

Остров Святой Стефан

В своё время, ещё в средневековье, остров и вся эта земля принадлежали роду Паштровичей. Я как раз к этому роду и отношусь, и храм Александра Невского строили мои предки, а сейчас на этом святом для меня месте кто-то непонятный городит свои джакузи.

Мы с друзьями решили бороться. Вход на остров со стороны суши перекрыт, а со стороны моря, пожалуйста, заходи. Мы взяли несколько имеющихся у нас лодок, загрузили строительным материалом и ночью перевезли его на остров. Денег собрали немного, поэтому стали продавать ценности, какие у кого были. А потом о том, что мы задумали, узнали люди и весь город включился в общее дело.

Ты бы видел, что тут творилось по ночам. Народ, словно муравьи, нес к пристани кто камни, кто цемент, доски, гвозди. Всё это везли на остров, а строители на прежнем месте возводили разрушенный храм. В ресторанчиках – вот в этих, что у моря – хозяева готовили еду и кормили тех, кто строит. Это было такое воодушевление, такой всеобщий подъём, а руководил всеми отец Синеша. Ты его должен помнить, в прошлый твой приезд вы служили с ним вместе в монастыре в Прасковице.

Наши храмы маленькие, не то, что в России, и за две недели общими усилиями церковь Александра Невского вновь стояла на прежнем месте. Узнали об этом арендаторы и пожаловались властям, а те решили храм опять снести, как якобы возведённый незаконно. Но никто из черногорцев не соглашался его разрушить.

Стали искать добровольцев среди заключённых Им сказали, нужно сделать кое-какую работу, а за неё вам уменьшат срок. Люди согласились, но когда приехали на место и поняли, что им предлагают разрушать, отказались и забросили молоты в море. «Мы лучше вернёмся в тюрьму, – говорили они, – но иудами не станем». Сейчас эти молоты хранятся у нас в импровизированном музее, но поверь, придёт время и здесь будет настоящий музей народного сопротивления.

Тогда власти привезли албанцев и их руками под охраной полиции снесли наш храм, а отца Синешу решили выслать в Сербию.

Что было делать, у кого искать помощи и защиты? Через наших друзей мы обратились к верующим в России, ведь Александр Невский наш общий святой. Приехали ваши журналисты, потом приезжали официальные лица. Это преступление стало достоянием мировой общественности. Засуетились и наши руководители, у нас не так давно состоялась встреча с одним министром. Мы сказали ему так: «Господин министр, знайте, за нашу святыню, за храм Александра Невского, мы решили стоять до самой смерти».

Мы хорошо понимаем, пока есть православная Россия, будем и мы, не станет России – и вместо  наших храмов понастроят вот такие «джакузи». Только прежде они будут вынуждены расправиться с нами, черногорцами.

***

Когда мы уже расставались, я снял с себя маленький серебряный образок своего святого, князя Александра, и вручил его Милораду:

- В России есть такая высокая награда – орден Александра Невского, я не могу наградить тебя этим орденом, зато могу оставить тебе мой образок, и пусть святой князь хранит тебя.

Милорад подвёз меня на пляж в Каменово, и я возвращался к своим с тяжеленным черногорским арбузом, внешне напоминающим кабачок-переросток, и пакетом огромных слив из милорадова сада. Снова мы плескались с Лизаветой у самого бережка, собирали камушки, и здесь в какой-то момент я увидел двух молодых людей. Он и она, такие ещё беленькие, незагоревшие. Но главное, они смотрели друг на друга глазами, в которых легко читалась любовь.

О! Я знаю, что бывает после того, как молодые люди смотрят друг на друга такими глазами. Это отличная примета для их родителей. Дорогие мои, готовьтесь, скоро и вы вольётесь в наши дружные гастарбайтерские ряды. Так что годика этак через два приезжайте сюда, в Каменово на пляж, здесь хорошо отдыхать с детьми. Конечно, нас тут таких немало, но ради вас мы подвинемся. Ведь мы делаем одно общее и важное дело, наших маленьких «львят», «тигрят», «поросят» и прочих «зверюшек» превращаем в человеков, и кроме нас, дедушек и бабушек, добровольных гастарбайтеров любви, заниматься этим некому.

А то, что мы с Лизаветой сюда обязательно вернёмся, я даже не сомневаюсь, хотя бы ради того, чтобы познакомить её с моим другом Милорадом, его внуками и детьми. И ещё показать ей храм нашего общего русского и черногорского святого – великого князя Александра Невского.