После того как блаженный Андрей рек это, они поцеловали друг друга святым лобзанием и сели в скрытом месте нартекса, и начал блаженный наставлять Епифания в церковном устройстве, говоря: "Знаю я, о дитя, что ты, стремясь к спасению, прилежен в Господних наставлениях, тем не менее, я умоляю тебя принять и наше увещева­ние. Добавь, о дитя, еще больше слез для очищения своей души и те­ла, чтобы стать по справедливости любящим добро; добавь кротости, чтобы ты сделался сердцем чист, чтобы ты стал святым, непричастным злу, как повелевает избранное орудие, божественный Павел. Да, мой свет, моя радость, моя красота, наслаждение и ликование, до­бавь в своей жизни и другую, еще большую стойкость, достоинство, доброту, еще более удивительный разум, непрестанную молитву, непритворную любовь, благоразумие и скромность. Вместе с тем стань сострадательным, возлюби бедность, отшельничество, Бога и добродетель; поощряй молчание, стойкость, постоянство, не суди, не порицай, не злословь; будь незлобивым, лишенным тщеславия, скромным, незаносчивым, дабы возвеличил тебя щедрый Господь пред ликом всех своих святых и безграничных тех сил. Еще настой­чивей приобщайся к действенным благодеяниям, чтобы Бог, возлю­бив тебя еще больше, возвысил, прославил и почтил тебя. Сдержи себя ради большего благочестия, воздержности и старания, чтобы тебя сочли достойным той почести, которую ты, милостью Божией, намереваешься принять, ни с какой стороны не навлекая на себя позор. Остерегайся возвещать об этом кому-либо, и Господь пребу­дет с тобою".

И как только праведник высказал это, они встали и вошли внутрь церкви. Когда же началось чтение, Епифаний сел на скамью, а бла­женный, как один из бедняков, - на пол, прикрыв свое тело дешевы­ми лохмотьями. И вот, когда он сел на землю, находящиеся там заме­тили его и стали говорить: "Что это случилось с бесноватым, что он пришел сюда?" И некоторые отвечали: "Возможно, он ненадолго осво­бодился от мучившего его злого духа". А другие: "Случилось ему проходить мимо, вот он и заглянул сюда, а потом и вошел, как будто в дом, потому что как он мог узнать, что это церковь? Пусть бы Гос­подь сделал такое же тому, кто сотворил с ним это!"

А праведник заметил демона небрежения, строившего козни и пытавшегося с помощью каких-то уловок вытолкнуть кое-кого из церкви и сделать их непричастными к дару Господнему, напоминая им о заботах и обязанностях до окончания службы и приговаривая: "Уйди отсюда, чтобы выполнить свою работу: ведь в том не будет греха, если предстоит работа". Внушая это, дьявол, враг справед­ливости, многих заставил уйти до окончания службы, поскольку не пришло им на ум речение Спасителя, сказанное в Евангелиях: "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни во что одеться, ищите же прежде Царствия Божия" и так далее. Заме­тил он также, что демон безразличия и сонливости строил там коз­ни и тех, кто во время чтения сидел и слушал божественные сло­ва, повергал в дремоту. Наблюдая же за уловками гнусного демона, праведник впал в ярость и сказал про себя: "Гнусный и пагубный демон, как смеешь ты, пользуясь мраком своей пустоты, делать нас непричастными к слушанию божественных слов, погружая нас в сон безразличия? Но ты, Господин сил небесных, излей на них <демонов> Свой гнев и низвергни их". И как только он это вымолвил, вы­рвался из алтаря язык пламени и испепелил их. А те, которые под их воздействием были охвачены сном, тотчас пришли в себя и вня­ли чтению.

Когда же утренний гимн закончился, Епифаний поцеловал свя­того и ушел к себе домой. Вспоминая наставление праведника, он в течение всего дня удивлялся тому чуду и, оставшись один в своей комнате, исторг глубочайшие стоны из своего сердца и промолвил: "О, каким светочем владеет сей царствующий град и не ведает об этом, ибо истинно сказал Господь об увлеченных делами земными, что "глазами смотреть будете - и не узрите", а ведь мы видим, как почти то же, что случилось с Христом во время Его жизни на земле, ныне творится с Его слугою".

Итак, этою ночью молил Епифаний прояснить ему то, что твори­лось с праведником, какой считает Бог службу его, каким он видит его в этой жизни и каков он в Царствии Небесном. Уснув ненадол­го, видит Епифаний во сне прекрасную равнину, поросшую расте­ниями неведомыми, и одни были сухими, другие выжженными, на третьих вместо плодов были шипы, четвертые же весьма плодоносны, со сладкими плодами, и одни имели плод горький и зловонный, другие же были покрыты одними листьями, а третьи несли на себе увядшую листву. Было же среди них одно красивое дерево, плодо­носное, весьма высокое видом, ветви его были очень пестрыми, ибо кто какой плод стремился получить с него, тот непременно нахо­дил, что взять. Так вот, прильнув взором к этому дереву, присталь­но смотрел на него юноша, в высшей степени достойный почтения, трепеща и недоумевая, что бы это могло быть. Тогда он приблизил­ся к нему и увидел ласточку, весьма величавую, сидевшую в ветвях дерева. Она, однако же, не была полностью ласточкой: ведь от голо­вы до груди у нее была наружность ласточки, а со стороны лица она имела облик соловья. И странное диво: иногда она щебетала, как ласточка, а иногда пела предивно, как соловей. Когда же чудесная ласточка села в глубине того грозного дерева, напевая сладкозвуч­но, слетело туда с неба птиц, услаждавших своими голосами, боль­ше, чем звезд. И так был изумлен Епифаний этим красивым деревом и непрестанным пением столь прекрасной птицы, что от радо­сти несказанной оросил лицо свое слезами.

Но покуда мальчик стоял, разглядывая то дерево и птицу, по­явился перед ним благовидный старец, в белые одежды облаченный, и, взглянув на Епифания, произнес: "Тебе говорю, юноша: кто доставил тебя сюда без моего повеления?" А тот отвечает ему: "Внемли рабу своему, о досточтимый отец! Пройдя этим путем, ведущим впе­ред, столько, чтобы прибыть сюда, я увидел это красивое дерево, стоящее перед нами, и, очарованный в мыслях его видом, я, как видишь, так и стою, взирая на ту, чей сладчайший голос ты и сам слышишь. Но прости меня и обыщи здесь же, если у тебя есть хоть какое-нибудь подозрение, что я украл плод с этого дерева". Говорит старец: "Посмотри на этого неблагодарного, как он говорит о том, чего не знает, отрицая это: разве не видел я, что ты взял от плода его и съел, да еще усладил себя до насыщения?" Он же стал клясться, утверждая, что ни крохи не брал с него. Затем молвил старец: "Прекрати лгать, юноша, ибо я не упрекаю тебя за то, что ты взял и съел, ведь и я пребываю в радости, следя за тем, чтобы кто-нибудь вкусил от него и насладился; теперь идем со мною, я могу показать тебе кое-что новое".

И вот последовал за ним Епифаний. Старец же тот держал Еван­гелие в правой руке и кусок папируса в левой. А когда миновали они те места, то достигли внутреннего двора, наполненного светом, на котором стоял дворец, из солнечных ветров построенный, и они, не спросясь, вошли в него. Охваченный трепетом и страхом, Епифа­ний был потрясен красотой и благолепием сего чертога. Они вошли в один из предивных покоев. А там странные и невероятные тво­рились чудеса, недоступные пониманию. Ведь там находились ужа­сающие престолы, сверкавшие огнем. А на одном из них восседал на несказанной высоте какой-то грозный и неописуемый Царь, си­явший как солнце, и огненные круги от лика Его исходили, так что из-за великой Его славы, и блеска, и сияния даже сам эфир светил­ся. Вокруг него стояли мириады мириад и тысячи тысяч легио­нов и войск - херувимы, серафимы и силы небесные, и были они подняты на огромную высоту. И вот когда вошли они внутрь, страх и трепет овладели Епифанием. Тогда они пали пред тем Царем, вы­казывая ему почтение в течение подобающего времени. А когда они поднялись, Царь сказал тому почтенному старцу: "Тот ли это юно­ша, который просил нас дать ему откровение о возлюбленном на­шем, о блаженном Андрее?" И старец, объятый великим страхом, ответил: "Он это, как приказал Ты, Владыка". И промолвил ему Царь: "Смотри, то дерево, которое он рассматривал и на котором находились всякого вида плоды, стало образом слуги моего: ведь он явил мне преданность, подобно тому как то древо явило ему свою красу. А птица, которую он узрел как ласточку и соловья, есть душа слуги Моего, который приносит Мне в дар приличествующие Мне песнопения вместе с непрекращающимися славословиями, так что находят в нем отдохновение божественные рати бестелесных. Ска­зал же он, будто не вкушал от плода того: и все же он в избытке на­сытился им с того дня, как обратил взор на Андрея и познакомился с ним. Сказал он, что хотел узнать, каков тот в Царстве Божием: подними его, отведи в блеске Моих святых и покажи ему схожий по виду образ в соответствии с чином святых".Тогда взял его предивный тот старец и отвел в покой, который был как вспышка молнии. И вдруг вышел оттуда блаженный Андрей, как на картине, обли­ком поразительно похожий на того Царя, с лицом, сверкавшим, как солнце. Руки его на вид были как янтарь, ноги обуты в молниевид­ные сандалии, а одежды были пестрые, будто сотканные из солнеч­ного луча или из молниевидного луча, или из молнии. А на голове его был венок, и крест из царского венца был на лбу его; в своей левой руке он держал скипетр, и было на нем начертано: "Свят, свят, свят", - а в правой руке держал крест. И вот, когда увидел все это Епифаний, удивился он чудесам, которые ему показали. А старец молвил: "Что ты удивляешься, увидев лишь сон? А когда узришь явь, что будешь делать? Смотри: ведь тебе воистину был явлен блеск слуг Божьих и, как ты и просил, исполнилось желание твоей души. Теперь же поспеши и сам, чтобы не лишиться Царствия Небесного ".

После того как старец рек ему это, он проснулся. В церкви канон был уже наполовину прочтен. Осознав же наедине с собой все увиден­ное, он впал в ужасный трепет и, удивленный видением, молвил: "О я, несчастный, ибо, будучи человеком, обращенным ко греху и нечистым, я был удостоен видеть своими глазами Вседержителя Господа Иисуса Христа, равно как и красоту слуги Его". Сказавши это, пошел он в церковь, дабы завершить канон. А с наступлением утра, с первого до третьего часа, молясь со слезами великими в сво­ей постели, возблагодарил он Бога, открывшего ему неясное и тай­ное из несказанной Своей мудрости. А поднявшись, пришел ко мне, ничтожному, дабы поведать мне все вышесказанное в невыразимом страхе и уничижении. И была изумлена душа у меня, ус­лышавшего такое, и, пораженный, вскричал я тут же: "Какой Бог велик, как наш Бог? Ты есть Бог, творящий чудеса!".

29. О ПОМОЩИ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ.

А блаженному, в обы­чае которого было бороться одному, бродя в ночных скитаниях, слу­чилось оказаться вблизи некой часовни главных святых апостолов Петра и Павла, которую, как говорили горожане, построил царь Константин, пребывающий во святых. И вот когда он проходил мимо, - а ночь была безлунной и облака скрыли звезды на небесной тверди, - довелось ему набрести на яму, образовавшуюся посреди дороги то ли из-за растекшейся воды, то ли каким-то иным обра­зом - Бог знает. И когда блаженный проходил поблизости, с позволения Бога, вдруг сатана, обернувшись эфиопом, опрокинул его и сбросил в илистую яму. Но он сразу же закричал: "Апостолы Хри­стовы, осветившие огненным учением весь мир, помогите ни­чтожному слуге вашему, вызволите его из глубочайшего рва!" И тот­час явился со стороны часовни крест, повисший в воздухе, как пла­мя, посылая в яму к блаженному отблески света. Увидев его, он сразу воскликнул: "Да явится нам свет лица Твоего, Господи!" Внезап­но появились два весьма красивых человека, несомых по воздуху, один с этой, а другой - с той стороны, пока светоносный тот крест стоял в воздухе и излучал сияние, и, взяв его - один за правую руку, а другой за левую, - извлекли из грязной ямы (а ведь он увяз в ней по колено), поставили на ровную землю и тотчас исчезли с глаз его.

Крест же продвигался перед ним по воздуху и не переставал осве­щать его путь, пока он не вошел в портик. Тогда, обернувшись, что­бы посмотреть, куда направится тот божественный крест, он уви­дел вдруг, как тот, словно на золотых крыльях, был поднят в вы­шину над серединой города; во время же своего восхождения он испускал в воздух огненные лучи. А когда тот крест скрылся из виду, он стал посреди улицы, лежавшей на его пути, и увидел: вдруг та часовня главных апостолов, с соизволения Божьего, преобразилась в пятиглавый храм, прекрасный и неподражаемый по своей величи­не и облику. Узрел он также Господа в середине храма, восседающего на троне, и херувимов и серафимов вокруг Него, стоящих в страхе и трепете вместе со всей ратью сил небесных. Святой же, протянув к Нему руки, воскликнул: "Вспомни обо мне, Господи, в Царствии Своем!" Так в тот самый час предрек он преобразование к лучшему этого храма, сказав: "По прошествии времени воссоздаст его бла­гочестивая власть в таком виде, в каком я его увидал",

30.

А в то время случился в Царице городов великий мор, и можно было видеть, как блаженный среди улиц и переулков города, а так­же в портиках сидит на земле, громко рыдая и причитая: ведь он молил человеколюбивого Господа простить наши прегрешения, сжа­литься и остановить ужасный мор. Проходившие в то время мимо глядели на него, таким вот образом распростертого, и говорили: "Посмотрите, как он причитает и оплакивает свою матушку, недав­но скончавшуюся". Другие же: "Глянь, как этот сумасшедший опла­кивает свои грехи: как гласит Священное Писание, можно и от де­монов проливать слезы; о, если бы какой-нибудь христианин пролил такие слезы, что потопил бы бездну собственных грехов!" А иные говорили: "Кто знает, не оплакивает ли он свою судьбу, вновь ока­завшись в здравом уме?" И с этими словами они удалялись.

А раб Божий не прекращал со слезами творить молитву, до тех пор пока не остановил бедствие. И увидел он себя впавшим в экстаз и находящимся пред рабом Божьим Даниилом в Анапле: а ведь и он, находясь на открытом пространстве, боролся, творя бесчисленные чудеса во славу Божию, из-за которых и царь Лев со своей Августой неоднократно приходил к нему ради молитвы. Теперь же правед­ник, погрузившись в видение, оказался там, а святой Даниил, глядя на него, будто в шутку, говорил: "Сюда, прекрасный бегун и почита­емый стадиарх, среди толпы сияющий ярче солнца, подойди и да­вай вместе попросим Господа, ибо Он милосерден, великодушен и многомилостив, чтобы Он избавил Царьград от гибели". И как только они воззвали к Богу, тотчас сошел с неба огонь и поглотил какого-то эсриопа, руки которого были почерневшими, полными крови, изливающими гибель. И вот, поглотив его, огонь тот стал толкать его через воздух и, давя на него, изгнал из Царствующего Града и его пределов: таким образом бедствие было остановлено.

31. О ГРАБИТЕЛЕ.

Через несколько дней умерла дочь одного знатного господина, а была она девицей и вела достойный образ жизни. Поскольку у отца ее было владение за городом, она моли­ла похоронить ее в часовне, находящейся в винограднике, и, когда она скончалась, понесли ее к указанному месту. А в это время был там грабитель, который похищал погребальное одеяние умерших. Он становился неподалеку и высматривал, где собирались хоронить умерших, а когда все удалялись, он, раскопав могилу, крал погребальные одежды. И вот теперь, когда он увидел траурную процес­сию той девушки и в каком месте она была похоронена, захотелось ему и с ней сотворить подобное. Однако случилось, что блаженный Андрей проходил мимо этого места, творя ради Христа то, что было у него в обычае. И вдруг он своими мысленными очами распознал в душе порочную цель этого подлеца и, желая помешать его замыс­лу, подошел поближе, грозно посмотрел ему в лицо и промолвил: "Это говорит Дух Святой пожирающему облачение тех, кто лежит в могиле: "Больше не взглянешь ты на солнце, больше не увидишь ты дня, больше не узришь ты человеческого обличил, ибо затворят­ся окна дома твоего и не откроются снова, и покроется мраком день, и не будет рассвета вовеки"". А тот, выслушав все это, не внял ска­занному праведником и, ни о чем не заботясь, пошел дальше. Свя­той, однако, посмотрел на него и сказал: "Иди, дурак, кради, но, клянусь Иисусом, больше не увидишь ты солнца". Он же, на этот раз поняв сказанное ему, высмеял праведника, говоря: "Да, сума­сшедший, твои слова непонятны и сравнимы с демоновыми; я пойду туда и посмотрю, действенны ли они". А святой прошел мимо, по­смеиваясь.

И вот когда наступил вечер, этот несчастный, чувствуя себя в без­опасности, пришел, откатил камень от могилы и проник в нее. И сначала он снял покрывало девушки, а затем и саван. Забрав наконец все это, он захотел удалиться, но человеконенавистный демон внушил ему снять также и ее рубашку и оставить тело обнаженным, что он и сделал. Но с соизволения Божьего (сколь неизъясним этот рассказ!), дева, подняв свою правую руку, дала ему пощечину, так что внезапно оба его глаза ослепли. И тогда ужасный трепет и ни с чем не сравнимый страх охватили его, так что челюсти его задро­жали, также и колени. И, раскрыв свои уста, мертвая дева произ­несла следующее: "О жалкий и несчастный, пусть ты не устрашил­ся ни Бога, ни святых ангелов его, но хотя бы, как мужчина, ты должен был устыдиться созерцания обнаженного женского тела, удовольствоваться тем, что взял ранее, и, по крайней мере, оставить на моем теле эту дешевую рубашку. Однако, безжалостный и жес­токий ко мне, ты захотел, чтобы я выглядела смешной для всех свя­тых дев во время Второго Пришествия. Смотри, теперь я покажу тебе, чтобы ты больше не воровал, а также чтобы ты знал, что есть Бог живой Христос и есть суд и воздаяние живущим даже после смер­ти, и что пребывают в радости любящие Бога". Сказав это, девушка поднялась и, взяв рубашку, надела ее, также и саван, и, взяв по­крывало, завернулась в него и промолвила: "Ты один, Господи, дал мне обитель для упования". Она возлегла и в то же самое время упокоилась в мире. А тот глупец едва смог найти ограду вино­градника и выйти и, находясь вблизи широкой улицы, наощупь, от стены к стене, он дошел до ворот. А желающим узнать причину его ослепления, он отвечал то одно, то другое, но не так, как было; позднее же раскаялся и рассказал всю правду.

С той поры он стал просить подаяние и таким образом добывал себе каждодневное пропитание. Но часто он садился и так говорил себе: "Проклятие тебе, ненасытная глотка, ибо из-за тебя и из-за чревоугодия своего получил я эту слепоту". И снова говорил: "Кто роскошествует до пресыщения и ворует, тот и терпит позор", А в то время отреклись от сатаны многие, с которыми совершилось то, от чего и он пострадал, и стали они честны и нравами и делами. Вспо­миная же пророчество святого и восхищаясь, он удивлялся и сла­вил Бога.

В один из дней в середине Великого Поста святой забавлялся на мостовой Форума и, по своему обычаю, то бегал, то танцевал. Ока­завшись напротив больших ворот Сената, он стал рассматривать находившихся на них "ремненогих". А один из прохожих уви­дел, как святой пристально смотрит на них, и дал ему затрещину, говоря: "Что стоишь и смотришь, придурок?" А блаженный ему в от­вет: "Болван, я стою здесь и рассматриваю видимые идолы, а ты сам в душе своей "ремненогий", змий и порождение ехидны: ведь стерж­ни души твоей и духовные стопы сердца твоего вывернуты и шеству­ют в ад. Смотри, ад уже разверз свою пасть и ждет, чтобы поглотить тебя, распутника и развратника, ежедневно приносящего жертвы дьяволу". И как услыхал это человек, тотчас затрепетал и стал раз­мышлять про себя: "От Бога ли он узнал это или от демонов? Но от­куда он знает Бога, безумный и сумасшедший человек?"

А блаженный удалился от этого места и двинулся по мостовой Форума, на которой сидели торговки, продающие дорогие украше­ния. И вот, став там и пристально глядя на товар, он сказал: "Ай-ай, солома и пыль!" Тогда некоторые из находившихся там, не по­нимая, стали говорить: "Что это болтает юродивый?" И одни смея­лись, другие издевались над ним, третьи же били его по шее, толкая и оплевывая. Наконец, когда праведник стоял и обозревал весь Фо­рум, какой-то старик, проходя мимо, спросил: "Чего ради, дурачок, кричишь ты "солома и чепуха"? Ведь если ты продаешь солому, сту­пай в Анемодулий и там продавай ее ". Отвечает ему святой: " Иди, глупец, и позаботься о том, какая могила примет тебя через три дня". И как сказал ему святой, так и вышло: ведь через три дня оборва­лась его жизнь. А в то время как Андрей бросал пристальные взгля­ды то туда, то сюда и кричал, какой-то юноша мягко спросил у него: "Во имя Бога небесного, скажи, на что ты смотришь, стоя здесь?" А он говорит: "Я наблюдаю сон, о дитя, ибо эта суетная жизнь - тень и дым". И, вымолвив это, он убежал оттуда и явился в Ставрий.

32. О МОНАХЕ В СТАВРИИ.

Придя туда, он нашел одного мона­ха, прославляемого за благочестие, который вел с другим монахом разговор, как казалось, о пользе души. В жизни своей он и вправду был благочестив и благопристоен, выполнял все, подобающее мо­нахам, и грех имел лишь один - скупость. А некоторые горожане, исповедуясь в своих грехах, отдавали ему довольно много денег для раздачи бедным ради спасения своих душ; он же, побеждаемый жад­ностью, ничего из этих денег никому не отдавал, но берег все в своей сокровищнице и, таким образом, жил заботами лишь о своей жизни, а не о Христе. Поэтому, охваченный сребролюбием, он радовался, созерцая свое богатство. И вот блаженный Андрей явился туда и, украшенный даром внутреннего зрения, заметил ужасного драко­на с тремя головами, обвившегося вокруг шеи монаха: хвост свисал до самых ног его, а головы были: одна - скаредности, другая - бе­зумия, третья - бессердечия. Когда, наконец, праведник увидел это, он с удивлением приблизился к монаху и стал рассматривать фор­му дракона. А тот, думая, что это бедняк, надеющийся получить что-нибудь от него, говорит: "Бог явит милость тебе, брат". Святой же отошел от него на небольшое расстояние и увидел вокруг него над­пись темными буквами, висящую в воздухе: "Дракон сребролюбия, корень всех беззаконий". Тогда, заглянув за него, он увидел ка­ких-то двух евнухов, творящих суд над ним. И был один из них черный, с мрачными глазами, а другой белый, сияющий ярче солн­ца. И тот черный сказал сверкающему ангелу, охранявшему его: "Напрасно ты опекаешь этого монаха и охраняешь его, ибо он в пер­вую очередь моя добыча, потому что он выполняет мою волю: ведь немилосердный и сребролюбивый не имеет ничего общего с Богом, но, будучи привержен второму идолопоклонству, поистине слу­жит мне, и подчиняется мне, и должен быть прежде всего моей добы­чей". Тогда говорит другой: "Отойди, нечистый, от наследия Иису­са Христа: ведь это мне назначено обладание первенством над ним, потому что он соблюдает пост, совершает молитву, он незлобив, мягок, скромен и спокоен". Так судились между собой эти двое, и не было мира меж ними. Наконец черный сказал: "Ведь что рек Су­дия, когда говорил: "Послушайте, каковы сребролюбцы и те, кото­рые не считаются с чужим мнением"? Разве не милосердных он при­зывает, имеющих сочувствие и сострадание и человеколюбием своим похожих на Него?" И ответил ангел: "А что имеет в виду Господь, когда говорит: "На кого я призрю, если не на кроткого, спокойного и трепещущего пред словом моим"? и что "блаженны кроткие, бла­женны чистые сердцем" и подобное этому?" Отвечает черный: "По­смотри-ка, как он дрожит при словах: "Блаженны милостивые, ибо они будут помилованы" и "Будьте милосерды, как и Отец ваш Небесный милосерд", и еще при сказанных в другом месте: "Ми­лости хочу, а не жертвы" и "раздели с голодным хлеб твой" и при многих других предписаниях Бога, которые я не смогу выговорить, как омерзительные для меня, потому что они против меня и направ­лены. Стало быть, как можешь ты хотеть завладеть правом первен­ства над ним?" И тогда ответствовал ангел света: "Сегодня суд ве­ликий между нами, и я не отступлюсь до тех пор, пока не спросим мы Судию". Черный был раздосадован, когда услышал это, и сказал одетому в белое: "Поскольку Человеколюбец начинает с человеко­любия и заканчивает добром, ты и прибегаешь к Богу; и я знаю, что Он вынесет свой приговор против меня, и отказываюсь, ибо такая цель мне не по нраву". Ангел же Господень сказал ему: "Лжец и обманщик! Неужели Тот, Кто установил закон, чтобы сыны челове­ческие судили справедливо, не потворствовали бедному в суде и не угождали лицу великого, будучи Сам пределом мудрости и спра­ведливости, как раз теперь, ради тебя, гнуснейшего, станет творить безрассудства в этом суде? Давай-ка, в самом деле, с помощью Божье­го суда, либо убеди меня в своей правоте, либо подчинись!" Осмелев от этих слов, черный выразил согласие, чтобы решение их вопроса исходило от Господа; и после того как они повернулись на восток, блистающий тот юноша вопросил Господа о том, что было у них предметом разногласий и споров; а тот черный хоть и взглянул вместе с ним на восток, но сразу после этого повернул свое лицо на запад. И вот как только ангел Господень задал вопрос, тотчас с небес раз­дался голос, промолвивший: "Я отдал приказ своим апостолам, ска­зав: "Примите Дух Святой, и кому простите грехи, тому простят­ся", однако я не говорил друзьям моим: "Возьмите деньги вместо Духа Святого, и тогда простятся людям прегрешения их"; и поэто­му нет в том монахе ничего для тебя, ибо Царство мое, и жилище, и прибежище - для милосердных". Когда прозвучал этот голос, ан­гел Господень уступил тому черному право первенства, а сам, по­клонившись, удалился от монаха.

Увидав все это, блаженный удивился в душе, почувствовал голо­вокружение и задрожал, потому что лукавый тот демон победил ангела света при помощи Писания. И к самому себе обратился: "О злорадство гнусного демона! Ведь мы побиваемы нашим же ору­жием, ибо даже сей осквернитель и разбойник искушен в Писании!" С этими словами он направился в одно место, через которое должен был пройти монах, и, сев там, стал поджидать его. Наконец он за­метил, что монах идет совершенно один, и очень обрадовался, ибо именно об этом и молился. Он поднялся и пошел ему навстречу. Но дьявол, конечно, прознал, что блаженный явился ради исправления того аввы, и, встревожившись, начал кричать: "Опять, Андрей ты идешь против меня? Или, думаешь, я удивлен, что за некоторое время до этого ты стоял и слушал судебное разбирательство, желая, конечно, сотворить мне что-нибудь ужасное? Так вот, уходи отсюда и не своевольничай здесь, попирая справедливость; что тебе за до этого аввы? Ведь он не приятель тебе, ты даже не видел его вплоть до этого самого часа; не родственник он тебе, и не нуждается в твое" наставничестве. Итак, уходи отсюда и не вреди мне!" Пока этот пустохвал был занят нападками и болтовней, блаженный молчал, не говоря ни слова. Но когда монах приблизился к нему, святой, сотворив со слезами молитву, посмотрел во все стороны и, никого не увидев, схватил монаха правой рукой, загородил ему путь и сказал "Прошу тебя, выслушай терпеливо меня, раба своего, и с милостивым расположением прими простые мои слова, ибо скорбь великан приключилась со мною из-за тебя, и от боли я не могу больше терпеть. Ради чего ты, будучи другом Бога, стал также и слугою дьявола? Каким образом, имея крылья, как серафимы,[8] ты позволил сатане обрезать их под корень? Как же, будучи светозарным, стал ты обличием темен? Увы, имея глаза, подобно многооким, ты был ослеплен драконом, и, подобен солнцу, погрузился, мрачный, в ночь. Ради чего, брат, предал ты смерти свою душу? Зачем сделал другом своим дракона сребролюбия? Знаешь ли ты, чей образ представляет твое одеяние? Разве ты не понимаешь, как монах должен жить? По­чему ты желаешь денег? Зачем ты стал нагромождать и копить их? Каким образом ты завладел ими и приготовил себе погибель? Почему! ты желаешь денег, которые после твоей смерти достанутся как раз тем, кому ты не хочешь их оставлять, или врагам твоим? Разве они происходят от трудов твоих, и ты бережешь их, дабы они были похоронены вместе с тобой? Разве ты получил их, выкопав двузубой киркой, чтобы прокормить своих детей? Неужели они достались тебе как плата за выполненную работу? Или ты получил их от родителей? Как можешь ты хранить чужие грехи и мучаться от жадности? Другие хотят пить и есть, замерзают до смерти, а ты при этом раду­ешься, глядя на кучу денег? Это ли признаки покаяния? Это ли об­раз жизни монахов, и бедность, и удаление от суетных забот? Так-то ты подражаешь Богу? Так-то ты отрекся от мира и того, что в нем? Так-то ты распял себя ради мира и его желаний? Разве ты не слышал, как Господь говорил: "Не владейте ни золотом, ни серебром, ни су­мою, ни посохом, ни двух одежд не имейте"? Я поражаюсь, как предал ты забвению заповеди эти! Смотри, сегодня или завтра мы достигнем предела жизни, и кому достанется то, что ты заготовил? Неужели не видишь дьявола, который стал и занял преддверие тво­ей души, а охраняющий тебя ангел стоит поодаль, опечаленный? Вот, брат, гнусный дракон сребролюбия обвился вокруг твоей шеи, а ты и не видишь, и великое он нашел в тебе утешение. Слушай же, дабы я мог закончить свою речь: я, ничтожный, проходя мимо, услы­хал голос Господа Бога, отвергающего тебя и говорящего следующее: "Мое Царство есть Царство милосердных, тогда как его и подобных ему презирает душа Моя". Но прошу тебя: внемли мне и раздай свои деньги нуждающимся, вдовам и сиротам, беднякам и чужестран­цам, и не имеющим, куда голову преклонить, и борись за то, что­бы при помощи благодеяний своих стать другом Бога, ибо в том и заключен смысл монашеского призвания, чтобы вовсе ничего не иметь в этой жизни. Не бойся же того, что тебе будет недоставать хлеба или чего-нибудь из того, что необходимо посвятившим себя Богу: ведь кормятся от Него и неверующие, и развратники, и пре­любодеи, и неблагодарные; не будут ли гораздо большими благами наделены те, которые служат Ему? Смотри, не пропусти мимо ушей мои слова: ведь я позвал тебя, прежде всего, потому, что не будет у тебя другой такой возможности, и, если ты не послушаешь меня, клянусь Иисусом, я отдам тебя сатане на погибель твоей плоти". И, повернувшись, показал ему дьявола. И вдруг открылись духов­ные его очи, и узрел он его в облике черного эфиопа, и как из глаз его дым поднимался, а сам он стоял поодаль. И тогда снова обратил­ся к нему праведник: "Смотри же, не ослушайся моих слов, иначе я прикажу, чтобы он наказал тебя, и он сделает тебя позором для все­го города".

Услыхав это, монах задрожал и изумился в душе. А все настав­ления, исходившие из уст святого, он с большой уверенностью ре­шил выполнить. И после этого видит праведник, как пришел с вос­тока дух, словно огненная молния, и схватил дракона, поглощая его силу, а тот, не вытерпев муки, обратился в ворона и улетел, сте­ная и причитая. И сей же час, немедленно, право первенства над монахом было возвращено ангелу Божьему. Когда же тот собрался уходить, святой дал ему такой наказ: "Смотри не разглашай нико­му того, что касается меня, и если ты будешь блюсти это, верь, что и я, хоть и грешник, буду всегда поминать тебя в своих молитвах, что­бы Господь Бог вел тебя благим путем к добру". Тот же, услышав это, с большой убежденностью пообещал все выполнить, и они по­целовали друг друга и удалились.

Все деньги, которыми владел монах, он раздал нуждающимся. А после этого удостоился даже большей славы от Бога. Когда же кто-то принес ему денег для раздачи, он взял из них одну или две моне­ты на расходы, а остальное распределил через руки приносящих, помня наставление блаженного и приговаривая: "Что пользы мне быть распорядителем чужих шипов? Ведь беря то, в чем я не имею нужды, и раздавая бедным, я пребываю в убеждении, что возна­граждение принадлежит мне, а не другому". Вот почему он разре­шил тем, кто приносил деньги, распределять их собственноручно. И поскольку он с тех пор вел себя прекрасно, благочестиво и как подобает монаху, явился ему раб Божий с улыбкой на лице и указал ему дерево, стоящее на равнине, украшенное цветами и полное слад­чайших плодов. И сказал ему: "Ты должен быть премного благода­рен мне, почтенный господин, за то, что я сделал душу твою цвето­носным деревом, вырвав тебя из зубов дракона; постарайся же, насколько ты можешь, через благодеяния превратиться в сладостный плод: ведь древо, которое ты видишь, есть состояние твоей души с того дня, как ты увидел меня и раздал деньги". Пробудившись, он еще больше укрепился для духовной работы, с каждым днем про­двигаясь все дальше.